Черная звезда

(рассказ)

Автор: Павел Журавлев aka Фанат
Иллюстрации: Штулберг Р. aka DaOS

Чёрная звезда. Чёрная точка, резко контрастирующая с белыми огоньками на чуть розоватом безоблачном ночном небе.
Для каждого она имела какое-то свое, особенное значение. И, если не обременённые интеллектом животные редко когда поднимали свои рыла от земли к небесам, то те, у кого в мозгу теплилась искорка разума, не могли оторвать от неё свой взволнованный взгляд.
Что это? Даже более развитые технически цивилизации, давным-давно исчезнувшие без следа, не в силах были понять, что это за таинственное небесное тело, то появляющееся, то исчезающее на много лет.
Их тревожили сигналы из космоса. Пока что понять язык крошечных огоньков и тайны двух лун им было не под силу, но предчувствие чего-то недоброго и затаённый страх стали вечными спутниками Чёрной Звезды.
И разумные существа, ютившиеся внизу, в своих тревогах и заботах забыли о том, что земля под их ногами таит не меньше зла, чем неизвестная Звезда, там, высоко.

Последний не хотел думать о тех, кто, уставившись пустым, бессмысленным взглядом в пространство, бесцельно и кособоко бродил глубоко под землёй, в древних сырых катакомбах, которые не были делом рук ни его погибшего много веков назад народа, ни этих синекожих землепашцев. Полумёртвые обитатели этих подземелий - тайна, разгадывать которую не стоит.
Ещё меньше ему хотелось смотреть на Чёрную Звезду, когда она снова появлялась на небе.
Примитивные и тупые создания, окружавшие его, чувствовали тревогу при виде Звезды, но Последний испытывал подлинный ужас, едва только завидев в небе тёмную точку.
Их Звезда пугала лишь своей таинственностью, но он точно знал, что это Зло, причём настолько древнее, что даже летописцы и учёные его народа не могли сказать, откуда оно взялось.
Как и сейчас эти народцы с малоразвитой наукой гадали, что она представляет собой, астрономы из расы Последнего не отлипали от телескопов, силясь разгадать её тайну.
И, словно в ответ на их молчаливые призывы, Звезда ожила. Последний содрогнулся. Лучше бы она никогда не пробуждалась. Лучше бы её вообще не существовало!
Воздух тогда нагрелся так, что кожа пошла пузырями. Все вокруг кричали, падали на землю. А потом поднялась страшная буря, и горизонт накрыла огненная пелена.
Смерть была неаккуратна. Когда она ушла, ведя за собой вереницу порабощённых ею душ, из-под пепла стали вылезать те, о ком забыла карающая длань Звезды.
Как же их было мало! Они бродили по развалинам, без умолку стенали и вопрошали у поменявшего цвет неба: "За что?".
Ответа не было. Зато Смерть, словно осознав свою оплошность, вернулась. На этот раз она была незаметной. Всё вокруг казалось пустым и до жути умиротворённым, но пыль, ложившаяся на кожу, делала её сухой и ветхой, а пища и вода обжигали язык и горло.
Они кашляли, плакали, падали на оплавленную в стекло землю. Кто-то так и оставался лежать, а кто-то, хрипло взывая о помощи, медленно куда-то полз, пока не наставал и его черёд покинуть свой маленький, обращённый в руины мирок.
Те, кто доживали под дырявыми крышами свои последние дни, по молчаливому согласию не спрашивали друг у друга, как им удалось пережить пробуждение Звезды. Но, даже если бы этого уговора не существовало, Последний всё равно никогда бы не рассказал им правду.
Он ненавидел Чёрную Звезду. Но не за то, что она разрушила его привычный мир. Он всё равно его ненавидел, равно как и его обитателей, теперь влачивших жалкое существование.
Для Последнего было много разных причин, почему он ненавидел точку в небе. Стоило считаться с тем, что она была Злом. Как и сам Последний. Но, по сравнению с этой небесной губительницей, он был совсем маленьким и слабым, и дела его такими же жиденькими и незначительными. А он не хотел быть слабым.
Ещё он слал проклятья Звезде за то, что она оставила его в живых, заставила смотреть на этих жалких созданий, бывших когда-то его соплеменниками, с которых в один миг слетел налёт цивилизации. Они потеряли волю жить, волю бороться. Они лишь рыдали и умирали жалкой и отвратительной смертью у него на глазах.
Последний ненавидел и их тоже. Когда их мирок цвёл, эти изнеженные, отупевшие от благополучия безвольные тюфяки называли его ненормальным, жестоким, злым. И он ненавидел их за то, что они были правы.
Он был зол, жесток и беспринципен, не имея на это веских причин. И за это он ненавидел сам себя. Он ненавидел... он давно уже запутался, кого он ненавидел, и продолжал ходить по кругу в своей безумной голове. А накапливающаяся в нём ненависть с пугающей регулярностью выплёскивалась на окружающих.
Когда Последний был ещё совсем ребёнком, он однажды стал свидетелем того, как в загон с твертами, небольшими чешуйчатыми зверушками, которых его родители растили на убой, ворвался крупный хищный зверь.
Последний застыв на месте, наблюдал за тем, как хищник по одному настигает громко визжащих беззащитных зверьков и рвёт их зубами, жадно заглатывая куски мяса. Если бы тверты набросились на него всем скопом, то они бы непременно загрызли убийцу. Но они были слишком глупы и пугливы, чтобы оказать сопротивление. Поэтому всё, что они делали, это визжали от ужаса и бегали кругами, прежде чем с оглушительным верещанием исчезнуть в пасти зверя.
А Последний, не в силах оторвать взгляда от этого зрелища, понял, что он очень хотел бы находиться на месте этого хищника, распоряжающегося никчёмными судьбами окружающих его жалких тварей.
С этого и началось его шествие по миру, триумфальное лишь для него, но не для остальных.
Он помнил свою первую жертву, он помнил их всех, тех, кто трепетал от ужаса и молил о пощаде, и тех, кто отчаянно сопротивлялся, а иногда даже почти одерживал над ним верх.
Но все они встретили свою незавидную участь, настолько ужасную, что даже охранники в тюрьме Последнего не осмеливались заговорить в его присутствии.
Его даже пытались лечить. Сверлили ему череп, кололи лекарства... Врачи участливо спрашивали его о том, что он чувствует и почему он всё это делал. А Последний довольно скалился и, стараясь их шокировать, во всех красочных подробностях рассказывал о своих убийствах. Улыбаясь им и разговаривая мягким тоном, Последний мечтал лишь о том, чтобы схватить каждого эскулапа, пытающегося его сломать и перековать заново, и подарить им самую мучительную смерть, какую только можно придумать, с помощью всех доступных подручных средств. И он прекрасно знал, что сделает всё это, едва только ослабнет надзор.
Но охранники были бдительны. И Последнему начинало казаться, что он растворяется в кипящей кислоте своего иррационального гнева.
Но проклятая Чёрная Звезда не принесла никакой свободы. Её карающая длань не усмирила бушующую внутри него бурю.
Вдоволь насмотревшись на умирающих соплеменников, которым было безразлично, что он выполз из горящей тюрьмы, Последний твёрдо решил уходить отсюда, от этой незримой, но неотвратимой смерти.
Как следует позабавившись с одним из наивных новоприобретённых друзей, он, оставив в темноте его расчленённый труп, неторопливо зашагал в направлении чернеющих на горизонте гор.


Наступила ночь, и Гтев снова почувствовал себя неуютно. Закутавшись от ветра в тёмно-оранжевую рясу, он продолжал идти по следам убийцы.
Монах, чей извечной задачей было нести окружающим умиротворение и просветление, был отнюдь не так спокоен, как следовало бы. Он держал себя в руках, как привык ещё с самого раннего детства, но между небом и землёй он чувствовал себя словно между молотом и наковальней.
Страх давил ему на голову, страх обжигал ему ноги. И он шёл, шёл и шёл, не теряя, впрочем, бдительности. Изверг, за которым его послали охотиться, прекрасно знает, кто идёт по его следам, и, несомненно, готовит новую коварную западню для него.
В монастыре ему приказали не схватить или убить, а просто выследить душегуба, который учинил резню на краю крестьянского посёлка.
Но Гтев уже всё для себя решил. Он был монахом, чей специализацией являлись разведка и боевые искусства. И он был чист перед Богиней-Матерью, что не собирался применять свои смертоносные навыки. Но убийца, за которым он шёл, быстро понял, несмотря на всё мастерство Гтева, что за ним идёт охота, и в первый же день попытался заманить монаха в засаду.
Он сильно недооценил охотника и после короткий стычки вынужден был сбежать, оставив изумлённого Гтева размышлять над тем, что он увидел.
Это чудовище не принадлежало ни одной знакомой Гтеву расе. Конечно, у него было две руки и две ноги, как и всех разумных существ, но кожа была тёмно-бурой и сухой, глаза бесцветными, а голова странно вытянутой и совершенно безволосой. И ещё Гтеву показалось, будто бы на левой стороне черепа убийцы сверкала металлическая пластина.
Кто это был? Откуда он появился? Гтеву очень не нравилось то, во что он впутался.
Он ещё раз проверил, сможет ли быстро вытащить меч из ножен, и, убедившись, что всё в порядке, вздохнул и остановился.
На сегодня у него больше не было сил продолжать погоню. Взглянув в последний раз на цепочку следов на сырой земле, Гтев с тяжёлым сердцем решил сделать привал.

Последний был вынужден признать, что синекожие очень быстро учатся. Ещё совсем недавно, как казалось ему, он мог безнаказанно похищать спящих землепашцев из их домов и забавляться с ними в лесу, где никто их не найдёт раньше времени. А потом дикие звери позаботятся о том, что осталось от его жертв.
Разумеется, уже тогда эти приматы с грубой синей кожей и невероятно проницательными глазами пытались его поймать, но в то время мозгов им ощутимо не хватало.
Особенно Последний любил подстеречь одного из незадачливых охотников, а затем выбросить его изуродованный труп на всеобщее обозрение и потешаться, наблюдая издалека, как громко причитают и молятся старики и женщины.
На протяжении многих поколений Последний играл с ними как только мог, а уж его фантазия была поистине безгранична.
Потом вдруг племена синекожих, вместо того, чтобы и дальше враждовать, стали объединяться. Вскоре начался резкий подъём культурного и технологического развития.
Такой поворот событий Последнему очень не понравился. Конечно, их развитие продолжалось не одну эпоху, и Последний ещё не раз пополнял свой список жертв, но времена, когда он мог вести себя, словно хищник в загоне для твертов, неотвратимо уходили куда-то далеко в прошлое.
Два дня назад, после похода в крестьянский посёлок, где он знатно повеселился, Последний вдруг обнаружил, что за ним идёт монах.
Раньше он насмехался над дураками в рясах, а теперь ощущал, как внутри него растёт зависть к ним, а вместе с ней и злоба. Ещё в то время, когда процветала раса Последнего, он, помимо прочего, ненавидел ещё и священнослужителей. Они были кристально чисты и спокойны, не то, что он. Последний в ярости сжимал зубы всякий раз, когда думал о том, что он никогда сможет, подобно этим набожным бормотунам, унять бесов у себя внутри.
И вот теперь синекожие вдруг встали на путь ненавидимых Последним святош. Они нашли успокоение и просветление, понастроили монастырей по всей подвластной им территории и стали стремительно (по меркам немало пожившего Последнего) развиваться. Что же творится с этим проклятым миром?
Но... за ним следом шёл только один монах! Сначала Последнему было смешно. Он немного понаблюдал за чересчур самоуверенным охотником с вершины холма, а потом подстерёг его в лесу и напал.
Он понятия не имел, что синекожие дикари научились ТАК драться. В руках монаха сверкнул меч, и Последний едва сумел увернуться от рассекающего воздух лезвия.
Его и раньше пытались одолеть дубинками, копьями или ножами, но этот охотник как будто в один миг превратил всё своё тело в смертоносное оружие. Меч в его руках уже не был тяжёлым и неуклюжим куском стали, как у его предков. Теперь он разил быстро и коварно.
Впервые Последнему стало страшно. Когда он, будучи ещё совсем молодым, чинил расправу над своими соплеменниками, он знал - что бы он ни сделал, его не казнят, а попытаются "лечить". Синекожие же с самого начала были полны решимости убить изверга, едва только им представится такая возможность.
Но они были так глупы, так слабы... Последний давно к этому привык. Как вдруг, здесь и сейчас, дерзкий монах, совсем ребёнок по сравнению с ним, видевшим карающую длань Чёрной Звезды, обладал достаточной силой и решительностью, чтобы покончить с ним раз и навсегда.
Последний с позором бежал. Животный страх, какого он ещё не знал, всё гнал и гнал его вперёд, заставив забыть, что он гораздо сильнее охотника и обладает куда более совершенным оружием.
Теперь, осознав свою трусость и никчёмность, он метался в новом приступе ненависти. Его обставил какой-то примитивный монах! Его, жившего ещё тогда, когда вонючие и волосатые предки этого сопляка орали что-то нечленораздельное и прятались в подземных пещерах!
Последний оглянулся. Ну уж нет, во второй раз его не напугают. Он присел на валун и включил детектор движения у себя на руке.
Прикинув примерную массу монаха, он ввёл цифры и просканировал местность. К его радости, детектор засёк только одно существо, находящееся совсем недалеко по меркам Последнего.
И оно оставалось на одном месте - бедный святоша устал и решил отдохнуть! Последний провёл тёмным языком по иссохшим губам и кровожадно улыбнулся. Всё равно они остались слабаками!
Он повернул обратно.


Гтев присел на валун, положив меч на колени, попил из фляги и задумчиво посмотрел вдаль.
По его расчётам, на северо-востоке, куда шёл убийца, очень скоро закончится сырая земля и пойдёт каменистая почва. На ней уже труднее будет отыскать следы, но Гтева это не очень-то и пугало. В детстве, ещё до того, как его отвели в монастырь, он всё свободное время проводил со старшим братом на охоте. Там он получил первые уроки стрельбы из лука и научился выслеживать дичь по следам, даже самым незаметным, шуму и запаху.
Он решил называть убийцу словом "изверг", часто приходящим ему ум. Так вот, любое дикое животное было куда осторожнее, чем Изверг: он пёр напролом через леса, степи и болота, и, похоже, даже не задумывался о том, что его легко выследить.
Эта неосторожность и пугала Гтева, особенно после недавней стычки - а вдруг Изверг просто заманивает его? Ведь многие уже пытались его поймать, но большинство из них не возвращались... живыми. Чаще всего их находили мёртвыми, изуродованными настолько, что невозможно было опознать.
Эта мысль подстегнула Гтева, уже готового поддаться лени, к более активным действиям. Он окинул взглядом окрестности, ища подходящее место для ночлега.
С голой земли лучше уйти и переместиться чуть восточнее, где колышется высокий кустарник. Если он будет идти какое-то время вдоль ручейка и, дойдя до трёх сложенных в столбик камней, свернёт от них на юго-восток, то очень скоро доберётся до давно облюбованной им опушки. Там растёт несколько высоких деревьев, а земля покрыта ковром из сухих сучьев, которые трещат даже при самом лёгком шаге. В этом месте даже Изверг не сможет застать его врасплох.
Гтев рывком встал, поправил сумку на плече, и, зевая, двинулся к новой цели. Сон, впрочем, слетел с первых же шагов, снова уступив место безрассудному липкому страху, который с усталостью только усилился.
Он даже разозлился на себя. Причиной раздражения было то, боялся он отнюдь не Изверга (хотя следовало бы), а вещей, не представляющих для него в данный момент никакой опасности.
С недавнего времени внутри его души поселились два маленьких, но очень настырных червя. Каждый день, от заката до рассвета они без устали точили его душу, словно объявив войну всем его добродетелям.
Имя этим двум червям было Страх, потому что цель у них была одна. Почему они нашли место в его разуме, Гтев мог лишь предположить.
Вполне возможно, что первый червь, с недавних пор внушающий ему ужас перед небом, появился именно тогда, когда Гтев увидел там, высоко, то, чего не ожидал и не хотел увидеть.
На приграничье, где недавно обострились отношения с государством-соседом, Гтев, будучи разведчиком, наслушался от врагов немало бредней из их довольно-таки упаднической религии.
Лингвист и историк по имени Ретх, сосед Гтева по келье, предполагал, что разумные амфибии, называющие себя Рол-кваш, когда-то вылезли из океана, теперь омывающего их государство с севера.
Эти Рол-кваш были практически во всём не похожи на сдержанный и миролюбивый народ Гтева. Везде, где сталкивались две изначально отличные друг от друга культуры, неизбежно вспыхивал конфликт.
Гтев не раз наблюдал со стороны солдат Рол-кваш злобу и ненависть по отношению к чужакам. Народ Гтева - Тальх'льер - почему-то пробуждал в амфибиях кипучую ненависть, и эта тенденция даже и не думала меняться со временем.
Ретх и Гтев сходились во мнении о том, что во всём виновата религия. Правда, Ретх тут же глубокомысленно добавлял: "какой народ - такая и религия".
Если Ретх прав, то Рол-кваш на редкость отвратительный народ. В их священном писании (во всех пяти его вариантах) открытым текстом говорилось, что Рол-кваш - истинный народ этого мира, а остальные - мерзкие пришельцы извне. И особенно, никто не знал, почему, подстрекало это писание именно против Тальх'льера.
В принципе, это неудивительно. Наблюдая за экспансией своего народа, монахи Тальх'льера сделали вывод, что две абсолютно разные разумные цивилизации не могут существовать на одной земле. Отсюда и ненависть... Но дело в том, что пророчество о народе Гтева в писании Рол-кваш появилось ещё задолго до того, как две расы впервые увидели друг друга!
Мистика... В довесок тому, над чем стоило поразмышлять всякому вдумчивому монаху вроде Гтева и его товарищей, были довольно-таки зловещие пророчества из писаний Рол-кваш.
В принципе, от многих из них стоило отмахнуться, ибо по сути своей были они всего лишь откровениями совершенно спятивших от ритуальных наркотиков жрецов.
Но, если краснобаи-бездельники, порядочно упоровшиеся настоем из дурманных кореньев, смогли удивительно точно предсказать встречу с отвратительными, пришедшими из другого мира синекожими захватчиками, то стоило бы поискать зерно истины и в их откровенно сумасбродных излияниях, призванных держать в узде низшие касты.
Их юродивые художники в очередном приступе безумия рисовали жутких существ, не похожих ни на кого, существовавшего на известной земле. А не менее юродивые жрецы громоздили одну нелепость на другую, предрекая скорое появление тех, кто был запечатлён сумасшедшими на фреске или в скульптуре.
Но все эти демоны и бесы, несущие в мир страх и страдание, но особо-то и пугали Гтева, который навскидку мог бы назвать восемь чудовищ из мифологии своего народа. Шестеро из них уже потеряли своё место в религии и лишь изредка всплывали в легендах и эпосах. Остались лишь два демона-кровопийцы, братья Кьет и Мгатс, олицетворяющие собой две луны в небе.
Но в религии Рол-кваш над всей этой разношёрстной нечистью стояло некое безликое зло, которое художники рисовали в виде... чёрного круга.

Жрецы Рол-кваш, примеру которых следовали и другие касты, чтили Чёрную Звезду, беспрекословно веря в то, что вырвавшись из плена голубого неба, она уничтожит их врагов и сделает их законными правителями этой планеты. Самые сочные подробности достались описанию того, как это самое Высшее Зло будет уничтожать синекожих пришельцев. Там нашлось место и всепоглощающему белому пламени, и смертельным солнечным лучам, и убийственному морозу, и серой, выжигающей кожу пыли.

Ретх и все остальные относились к этим россказням с иронией и не воспринимали всерьёз болтовню окончательно спятивших жрецов.м Но Гтев почему-то боялся. Нет, сначала он, подобно своему другу Ретху, не верил в дурацкие пророчества совершенно чуждой ему религии, и, находясь в мире с самим собой, продолжал служить правому делу своего монастыря.
Но, однажды ночью, когда он обратился к небу, дабы вознести молитву облегающему планету кольцу, нежно светящемуся на фоне звёзд, он увидел...
Тёмная точка, словно прокол в небосклоне. Он бы и не рассмотрел её в ночи, но она осквернила своим присутствием Кольцо, резко выделяясь на его фоне своей неестественной чернотой.
Казалось, она вынырнула из ниоткуда, и никуда не спешила уходить. Так она и темнела там, словно глаз какого-то недоброго существа, чего-то терпеливо выжидающего.
И он испугался. Это был новый, незнакомый доселе ему страх. Гтев впервые познал суеверный ужас, почувствовав угрозу не от чего-то реального, существующего в этом мире, а от некого высшего, спиритуального зла.
Впервые он испугался за свою душу. Раньше он был чист перед собой, ибо зла ни к кому никогда не делал, и убивал без жестокости и только по крайней необходимости. Но теперь чёрное око, пристальное следившее за ним, непрерывно давило на его волю, и Гтев чувствовал, как его рассудок потихоньку даёт трещину.
Нет! Он остановился и поднял глаза к небу. Обратившись к Кольцу, Гтев произнёс строчку из молитвы:
- ...любящий сын Матери своей и сирота смиренный, Отца утративший, волен ныне от сомнений и страхов, душу смущающих, отречься, и присно будет он любить Богиню-Матерь, и чтить память по Отцу-Защитнику утраченному...
Кольцо светилось нежным зеленоватым цветом, и Гтев почувствовал, как расслабляется внутри него пружина страха. Теперь он без смятения смог перевести взгляд на безобразную точку Чёрной Звезды. И всё же не удержался и скрипнул зубами от раздражения.
Проклятое тёмное создание, как оно смеет вторгаться в объятия Богини-Матери? Когда-то Отец-Защитник пожертвовал собой, убив демона огня Зтихла, и спас планету от адского пламени. Единственное, что теперь могла сделать Мать, дабы впредь защитить своё дитя, так это заключить его в свои объятия. Так и появилось, согласно писанию Тальх, Кольцо вокруг планеты, вселяющее надежду и силы в детей Матери. А теперь оно было осквернено этим тёмным существом извне!
Но довольно... Гтеву надоело злиться и метаться внутри клетки своего страха. Всё равно он был монахом, нашедшим успокоение и равновесие, и никакие испытания не смогут его сломить.
От переживаний и полуторасуточного напряжения Гтева начало сильно клонить в сон, но он, будучи ещё с отрочества упрямым, не поддавался позывам измученного тела и, широко шагая по тихо шелестящей прохладной траве, продолжал вслушиваться в ночную тишину, на случай, если Изверг решит его преследовать.
Будучи охотником, Гтев научился мыслить, как дичь, и порой ему казалось, что у него даже появилось инстинктивное чутьё на охотника, как у дикого зверя. Это знание, наравне с охотничьими навыками, позволяло Гтеву довольно точно предсказать действия преследуемого им существа.
Изверг тоже был отнюдь не глуп, раз смог выследить незаметного и бесшумного, как тень, монаха, и Гтев с неудовольствием отмечал, что роли охотника и жертвы то и дело меняются местами.
Этой ночью он был более чем уверен, что Изверг явится по его душу, ведь он так уже делал, и, если Гтев сможет ему противостоять, но не убьёт, то монаху снова достанется роль охотника. И так будет продолжаться до смерти одного из дуэлянтов...
Гтев достаточно быстро добрался до своей опушки, и, не услышав ничего подозрительного и не обнаружив слежки, разбил лагерь.
Не спеша разводить огонь, он в первую очередь собрал и взвёл тяжёлый арбалет. На протяжении всей погони его не покидала мысль вооружиться стрелковым оружием, а не держать наготове меч, но Изверг вёл его через такие дебри, что приходилось постоянно карабкаться и продираться сквозь заросли, а в собранном виде арбалет занимал слишком много места и потому причинял массу неудобств.
Положив оружие так, чтобы его тут же можно было схватить при необходимости, Гтев принялся за укрепление обороны.
Недавно в монастыре его научили паре новых трюков, и он решил использовать весь арсенал известных ему ловушек. Он отдавал себе отчёт в том, что старые приёмы вряд ли будут эффективны, ведь, если Изверг был тем самым кровожадным демоном, который терзал его народ на протяжении многих поколений, то ему давно известны все ловушки и ухищрения охотников Тальх'льера.
Но здесь был совершенно другой принцип. Эти ловушки были разработаны совсем недавно, и работать с ними умели только монахи, занимающиеся военным ремеслом. Пока что жертвами Изверга были только землепашцы и охотники, и потому Гтев рассчитывал на то, что убийца не знает пока о военных ухищрениях, тем более о самых последних.
Несмотря на то, что он не халтурил, он очень быстро управился с работой, причём смог окружить себя сплошным барьером из колющих и ударных ловушек. Он уже предвидел, как ему придётся завтра всё это обезвреживать, чтобы никто посторонний случайно не попался в западню. Но безопасность была дороже.
Возможно, у страха глаза велики, но Гтев всё же перестраховался и устроил вокруг дерева, на котором он собрался спать, частокол из остро заточенных прутьев.
Деревья на опушке изрядно поредели после всех его обустройств, ибо ветвей он обрубил немало. Но что-то подсказывало ему, что такие меры предосторожности отнюдь не напрасны.
Крона дерева для ночлега выглядела подозрительно густой в сравнении с остальными, пострадавшими от меча Гтева, но он с некоторым азартом отметил про себя, что так он будет выглядеть ещё более притягательной целью.
В конце концов, завершив все приготовления, Гтев взгромоздился на свою любимую раздвоенную ветвь, воткнул в кору неподалёку от себя меч и положил на колени арбалет.
Он и раньше плохо спал в таких условиях, а теперь предчувствовал, что если ему и выдадутся спокойные мгновения, то на нормальный сон рассчитывать не стоит. Лучшее, что ему достанется - это тревожная дрёма.
Но это всё равно лучше, чем ничего... Гтев зевнул.


Было совсем темно, и Последний чувствовал, как в нём распаляется азарт. В отличие от амфибий, синекожие не умели видеть в темноте, а значит, он мог подкрасться поближе и уложить сладко спящего, ни о чём не подозревающего святошу каким-нибудь жутким оружием из своего богатого арсенала. Причём так, чтобы бедный монах успел ещё помучаться.
Последний снова погрузился в приятные размышления о том, как он будет терзать свою очередную жертву.
Может, прибегнуть к своему любимому способу? То есть поставить выжигатель нервов на самую низкую мощность и оглушить несчастного. А потом тот проснётся и с ужасом обнаружит у себя на животе аккуратный надрез, из которого тянется его кишка, прибитая одним концом к дереву...
Последний сладко заулыбался. О, как они кричали, как плакали, оказавшись в таком положении! Умирать ещё долго, а больно до жути. И, самое главное, ничем здесь себе не поможешь. Ну не отдирать же кишки от дерева, в конце-то концов! Хотя, бывало, кто-то решался...
Вот так его жертвы и метались, пока не падали без сил, а затем на них падала длинная тень Последнего, и вот тут-то начиналось главное веселье. Оно растягивалось надолго... Да, это был его любимый аттракцион!
Или, может, позабавиться в этот раз не так изысканно? Надо бы припугнуть синекожих самодуров, возомнивших, будто они могут поймать ЕГО!
Можно оглушить монаха, пробить у него в черепе дыру, но только аккуратно, и залить туда слабой кислоты... И, подержав его пару часов в отрубе, откачать...
И дерзкий, боевитый монашек превратится в слабоумного идиота, неспособного даже на самые простейшие вещи!
Да, это будет потрясающе!
А дальше надо будет нанести на его тело небольшую гравировку... Последний любовно посмотрел на коллекцию ножей у себя на поясе. Раскалить лезвие и выжечь предупреждение на грубой синей коже...
Правда, он не знал языка синекожих, но это была не беда - можно написать на своём, родном! И так будет даже лучше: землепашцы и монахи ничего не поймут, но порядком перепугаются при виде незнакомых и явно демонических знаков!
Прежде чем отпустить исписанную проклятьями на древнем языке куклу, бывшую монахом-охотником, стоит как следует её изуродовать - отрезать нос, губы, выколоть глаза...
Последний чуть не задрожал от предвкушения. Это будет просто великолепно... В его голове назрел нехитрый план.
Примерно три четверти пути он чуть ли не бежал, совершенно не заботясь о шуме, производимом хрустящими под его ногами ветками, грохоте пинаемых камней и шорохе травы.
Во время этой пробежки он порядком завёлся, и теперь с удовольствием ощущал, как его тело бьёт сладкая дрожь. Он всегда испытывал подобные чувства перед началом охоты.
Решив растянуть удовольствие, Последний приступил к "подготовке", своеобразному ритуалу, который он повторял каждый раз, когда предстояла крупная добыча.
Он свернул чуть правее и вышел из травы на берег реки. Спугнув стайку каких-то мелких зверьков, Последний сел на песок и разложил перед собой весь свой арсенал.
Этот наборчик был его тайной гордостью, хотя где-то внутри, в той тьме, где метались терзающие его бесы, он понимал, что гордиться ему абсолютно нечем, потому что он только и умел, что пользоваться этими высокотехнологичными устройствами его погибшей расы. Ещё раньше у него было много таких вещичек: например, стреляющая жидким огнём машина, или электрошоковый жезл, или самонаводящееся копьё с хитрой электроникой, и ещё много, много разного... Но большинство уже обветшало и сломалось, а Последний не имел ни необходимых знаний, ни желания, чтобы их починить. Хотя он был вынужден признать, что после потери стольких ценных инструментов его пытки стали не такими интересными...
Здесь, с собой, у него была неплохая коллекция интересных устройств, но большинство ему пришлось оставить в своём логове, чтобы не перегрузить себя.
Первым он вытащил и положил на песок распылитель, заряженный кислотой. Последний взял его только для пыток - кислота не действовала на грубую синюю кожу его жертв, однако стоило лишь чуть-чуть прыснуть в глаза...
К тому же эта кислота обеспечивала и дополнительное веселье, благодаря своему любопытному воздействию на мозг. Ужасно давно, когда Последнего ещё лечили в тюрьме, ему часто делали инъекцию внутрь черепа именно этим веществом. Вреда ему это не причиняло, а вот преступные мысли и злоба куда-то испарялись на какой-то промежуток времени. Очень ничтожный, надо сказать.
Как-то раз, вспомнив своих врачей и снова разозлившись, Последний решил повторить этот трюк с одной из своих жертв. Результат превзошёл все его ожидания: молодая синекожая девушка, ещё недавно изо всех сил отбивавшаяся от него, после недолгой отключки утратила, похоже, все мыслительные способности и так и сидела на земле, глядя на мир пустыми глазами. Последний испробовал на ней все способы, лишь бы заставить её кричать от боли, но её глаза продолжали смотреть, не мигая, в одну точку, даже когда он перерезал ей горло.
Любовно похлопав распылитель, Последний привёл в состояние боевой готовности свой любимый выжигатель нервов, одну из немногих его электронных игрушек, ещё не сломавшихся. Если поставить это оружие на максимум, то один залп полностью выжжет нервы в месте попадания. Но Последний чаще использовал его на малой мощности, чтобы парализовать свою очередную цель.
Следующим в его арсенале было не оружие, но весьма полезная вещь, с которой он никогда не расставался. Это было одно из самых ценных его приобретений: автоматический инъектор, заряженный восемью типами лекарств, включая антибиотики и стимулятор. Сам по себе прибор имел не очень удобную для походов форму - крупный, размером с ладонь, шар, из которого тянулась трубка с иглой на конце - поскольку был предназначен для лежачих больных. Однако Последний не раз находил его полезным, когда он, удирая от охотников в зоны повышенной радиации, которых они боялись, как чумы, подхватывал какую-нибудь инфекцию. Мощным антибиотикам в инъекторе, похоже, было всё равно, насколько мутировали болезнетворные бактерии, ибо после первой же инъекции Последний возвращался в прекрасную форму и в целости и сохранности добирался до логова.
Он отыскал на запястье след предыдущего укола и, совершенно не заботясь о дезинфекции, вонзил в вену иглу и закрепил инъектор на локте рядом с жемчужиной своей коллекции - детектором движения.
Эта необычайно полезная штучка принадлежала погибшему от радиации солдату, на которого Последний наткнулся в своём нелёгком путешествии из выжженного огнём Чёрной Звезды города.
Тогда его безумно мучила жажда, а сидевший у обгорелой стены труп в обгоревшей форме имел всё, что было нужно для путешествия: помятую флягу с прохладной водой, коробочку с сухим пайком, и вдобавок кое-какую любопытную электронику.
Последний здраво рассудил, что мертвецу ничего из этого уже не понадобится и присвоил себе всё его имущество. К его восторгу, устройства, снятые с трупа, прекрасно функционировали и оказались весьма полезными в дальнейших странствиях.
Надо же, сколько времени прошло с тех пор, ведь даже и следов цивилизации Последнего уже не осталось на этой земле, а детектор движения по-прежнему работал, как новенький. Это действительно была настоящая надёжная военная техника.
Правда, Последнему было любопытно, откуда в тех местах взялись солдаты с таким оборудованием, но он был слишком ленив, чтобы размышлять о таких вещах. Наверно, подавляли бунт или пытались разведать место бомбёжки... В любом случае, от всех его соплеменников уже не осталось даже костей, так какой толк беспокоиться о каких-то мертвецах, которых он и при жизни-то не любил?
И последнее высокотехнологичное устройство, которое по своей незаменимости может соперничать даже с детектором движения - подавитель шума! Бесценное приобретение, благодаря которому Последний сотни или даже тысячи раз незаметно подкрадывался к своим жертвам. Синие землепашцы начинали бить тревогу только тогда, когда обнаруживали изувеченные останки своих соплеменников, а он в это время был уже далеко... А если вслед за ним и шли какие-нибудь охотники, то о его присутствии неподалёку они догадывались в последний момент, когда уже ничего нельзя было сделать. Последний и по сей день считал подавитель шума подарком судьбы. Он достался ему при чрезвычайно интересных обстоятельствах. Один из соплеменников Последнего, похоже, ещё один отчаявшийся в мире безнадёжности после пробуждения Звезды, пользовался этим устройством, чтобы воровать припасы у военных, немногих оставшихся островков власти в подыхающем под радиоактивной пылью обществе.
Последний занимался тем же, и однажды им довелось столкнуться в очередной вылазке. Подавитель шума продолжал работать и тогда, когда Последний, вжав воришку лицом в стену, полосовал его одним из своих ножей. Труп в опустевшем, забрызганном кровью складском помещении обнаружили лишь на утро.
Ножи были наиболее практичной частью экипировки Последнего и никогда его не подводили. Это был простой набор из пяти кухонных ножей разной длины и заточки, плюс армейский нож, взятый у убитого за куртку солдата.
Когда получалось с комфортом расположиться с очередной жертвой, Последний, благодаря богатой фантазии, находил применение каждому ножу и разделывал трепещущих синекожих землепашцев так, что их мясникам и не снилось.
Помнится, он однажды наблюдал сцену, как обезумевшие от страха крестьяне линчевали местного лекаря, решив, что только он мог с такой аккуратностью расчленить их соседей. Потом ещё забили камнями двух мясников, когда убийства продолжились. Это зрелище развлекло Последнего не хуже, чем его собственные пытки.
Всё было на месте, и всё прекрасно функционировало. Проведя последнюю проверку, он начал собираться. Подавитель шума он закрепил на поясе, рядом с ножами и распылителем, а выжигатель нервов пристегнул на свободную левую руку.
Теперь он был во всеоружии. Последний расправил плечи, оскалился и шагнул в заросли. На этот раз его не сопровождал шелест травы и хруст веток под ногами. Он стал бесшумен, словно тень.


Война, война, всё время война... И почему так? Сначала они ведут войну за выживание, не в силах спастись от постоянных землетрясений. А затем и без того беспокойные Рол-кваш затеяли какую-то возню на границе. Если раньше дело доходило только до мелких стычек, в которых амфибии, почуяв силу, делали ноги, то теперь, похоже, началась мобилизация всей их армии.
С каждого монастыря приходили отряды боевых монахов, но по мере роста натиска амфибий приходилось подтягивать к границе всё больше и больше воинов. В составе полков, на чью долю выпали первые серьёзные бои с Рол-кваш, оказался и Гтев.
Пойманные им в очередной схватке четыре отравленные стрелы сильно пошатнули здоровье молодого монаха, и его, не способного даже встать на ноги, увезли в родной монастырь с очередным караваном, будучи уверенными, что он скоро умрёт.
Гтев и сам готовился отойти в мир иной, но, похоже, его воля жить оказалась сильнее яда, и он, окружённый заботой лекарей, встал на долгий и трудный путь восстановления.
А затем... снова беда. На окраине крестьянского посёлка в одном из домов опять обнаружили растерзанные тела. Это таинственный демон-убийца, терзающий их народ с незапамятных времён, снова нанёс удар. И снова никто его ни увидел, ни услышал... Мужчины в посёлке снова впали в ярость и снова, вооружившись вилами и косами, собрались идти в лес, куда вели следы. Но так происходило уже много раз. Дело не в том, что они не могли найти Изверга. Они не могли его победить. Разъярённые крестьяне и охотники уходили в лес и если возвращались, то их ряды были сильно поредевшими. А потом Изверг, как будто издеваясь, мог подбросить к площади с колодцем пару трупов незадачливых охотников. Как правило, после его "игр" от тел оставалась только оболочка... Крестьяне боялись, и среди них ещё много поколений назад укрепилось мнение, что это демон-кровопийца Кьет сходит с неба, чтобы забрать несколько жизней в знак дани. Хуже всего было то, что никогда нельзя было предсказать, где появится убийца. Он мог оставить несколько трупов в одной деревне, а через какой-то промежуток времени устроить кровавое пиршество в другой, находящейся под опекой совершенно другого монастыря.
Было принято решение использовать недавно появившуюся фракцию боевых монахов для отлова душегуба, но, как всегда, обстоятельства сработали против них. Все монахи, владеющие военными ухищрениями, ушли на границу воевать с Рол-кваш.
Единственным подходящим кадром в монастыре Крен'тальх оказался недавно поправившийся Гтев. Принимая в расчёт то, что все прошлые рейды против сумрачного убийцы неизбежно заканчивались смертью большинства охотников, Гтеву запретили вступать в схватку с преследуемым, только выследить и доложить, где находится логово душегуба.
Теперь приказ можно было считать отменённым. Здесь вопрос стоял уже так: кто кого. И Гтев вовсе не был намерен проигрывать.
Он вздохнул и повернулся на ветви, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Ну где же тут спать, когда так болят бока и ноги?
Гтев зевнул и обвёл сонным взглядом опушку. Было тихо, только где-то вдалеке пели ночные птицы. Бесшумно колыхался кустарник.
Бесшумно? Гтев с нарастающим подозрением посмотрел налево, где наступила внезапная тишина. Ведь несколько секунд назад там шуршали качаемые ветром кусты, а теперь всё вдруг смолкло, хотя заросли продолжали колыхаться.
Казалось, этот участок вообще перестал шуметь в один миг, хотя со всех остальных направлений продолжал доноситься шорох.
Гтев чуть приподнялся и с ужасом увидел, как тихо, без единого звука, затряслись кусты. А ведь там, если ему не изменяет память, есть ловушка...
Он молниеносно схватил арбалет, вскочил на ноги и, балансируя на ветви, выстрелил в источник движения.


Последний громко орал от боли, но, разумеется, его никто не слышал. Он забился в судорогах, сотрясая заросли вокруг себя, и вырвал впившуюся ему в ноги ветку.
Ловушка! И какая! Охотники никогда ничего подобного не использовали. Казалось бы, это обычная палка, но по всей длине она была утыкана остро заточенными колышками... И с какой силой она ударила!
Этого Последний не ожидал, за что и пострадал - шипы насквозь пробили ему оба бедра.
Он отшвырнул прочь отломанную ветку и рухнул на колени, с ужасом глядя, как из зияющих ран хлещет кровь.
Крона дерева, где устроился монах, тревожно зашелестела и что-то свистнуло в прохладном ночном воздухе.
Арбалетный болт вонзился Последнему в правое плечо, и сила удара сшибла его на землю. Он, корчась от адской боли, отполз назад и скатился вниз по склону, по которому он недавно вскарабкался.
Будь проклят этот монах! Последний, тяжело дыша, трясущимся пальцем нажал на кнопку своего инъектора, и в кровь большими дозами начал поступать стимулятор.
Теперь это была отнюдь не игра, где исход был предрешён заранее. Монашек перехитрил и ранил его, получив тем самым огромное преимущество.
По мере как ослабевшие от боли мышцы снова наливались силой, решимость Последнего росла, вытесняя страх. Он решил драться до последнего.
Где-то рядом сверкнул ещё один арбалетный болт, но он не достиг цели и воткнулся в землю.
Не так быстро, не так быстро, синий урод! Последний выкрутил регулятор на выжигателе нервов до предела. Тут ты ещё не победил!
Он чуть приподнялся на левой руке, чтобы не нагружать раненные ноги и прицелился в крону дерева.
Выжигатель взвизгнул и ударил в цель мощным потоком энергии.


Из кустов, куда он стрелял, с визгом вылетела белая молния и вгрызлась в кору дерева совсем рядом с ухом Гтева.
Монах инстинктивно отпрянул от места выстрела и, конечно же, выпал из своего убежища. Он повис на ветви, отчаянно ища ногами опору. Арбалет упал куда-то вниз.
Снова выстрел. Из того места, куда в дерево ударила молния, посыпались искры. Листья затлели, кое-где уже начала гореть кора.
Гтев поглядел вниз и содрогнулся при виде хищно смотрящих вверх пиков поставленного им же частокола. Какова ирония - попасться в собственную западню! Он уже не мог залезть обратно - из кустов ударила третья молния и почти перебила ветку, на которой он повис.
Древесина тут же занялась огнём, а ветвь, совсем недавно бывшая надёжной опорой, угрожающе затрещала.
Гтев решился на прыжок. Он сильно оттолкнулся от ствола ногами и, перелетев через собственный частокол у подножья дерева, рухнул в траву.
Перекатившись, монах вскочил на ноги и только сейчас с ужасом осознал, что его меч остался на горящем дереве.
Арбалет, где арбалет? Ах, вот он, лежит у подножья дерева, среди прутьев частокола!
Гтев, не раздумывая, бросился к нему, когда из кустов показалась чья-то массивная фигура. Монах кинулся на землю и проехался к частоколу на коленях. Его рука уже сжалась на рукояти арбалета, когда Изверг выстрелил.
Гтев взвыл и выгнулся дугой, чудом не напоровшись на острый прут. Рукав рубашки на его правой руке обуглился и задымился. Плечо свело судорогой, а затем всё тело неуправляемо забилось в конвульсиях.
Это была невероятная боль, настолько сильная, что могла свести с ума. Его всё колотило и колотило, болезненные судороги толчками шли из обожжённого участка на руке. А Изверг не спеша приближался.
Гтев собрал волю в кулак и попытался подняться. Но он только неловко оттолкнулся ногами от земли и откатился в сторону.
Его пальцы сжались на одном из прутьев частокола.


Последний с мстительным удовольствием смотрел, как монашек, получив импульс выжигателя в руку, бьётся в конвульсиях и пытается встать на ноги. Разумеется, это у него не получилось, и он снова растянулся на земле, продолжая корчиться от боли.
Последний поднял руку с выжигателем и снова выстрелил. Но на этот раз импульс был гораздо слабее, и только слегка встряхнул беспомощного монаха.
Вот незадача... Не стоило ставить выжигатель на максимум, эти мощные выстрелы моментально разрядили батарею.
Монашек неловко встал на ноги, тяжело опираясь на один из понатыканных вокруг дерева прутьев. Его грудь ходила ходуном.
Ого, какой силач! Похоже, последний, более слабый импульс унял конвульсии после первого попадания. Но всё равно настырный синекожий охотник заметно подрастерял былой пыл.
Последний решил предоставить ему возможность напасть первым. Не стоило слишком полагаться на свои израненные ноги, на которых он пока твёрдо держался лишь благодаря стимулятору.
Монашек вырвал прут из земли и ловко провернул его в ладони. Надо же, и как он только после такой раны умудряется не терять сноровки? Правда, его грозный вид сильно портила безжизненно висящая правая рука.
"А вот теперь мы поглядим, какой ты сильный!".


Гтев не мог решиться. На него смотрело по-настоящему дьявольское создание, и оно сейчас казалось даже страшней, чем при предыдущей встрече.
А вдруг это и вправду Кьет? Правда, стоящий перед монахом Изверг был совершенно не похож на смуглого худощавого юношу с копной огенно-красных волос, изображённого на фресках. Но их роднил один и тот же безумный кровожадный оскал.
Тёмный, почти чёрный язык пробежался по тонким синим губам. Гтев содрогнулся. Что же это такое? Откуда оно пришло?
Над их головами полыхала крона дерева. Ситуация, в которой они сейчас оказались, очень походила на сцену из священного писания, где под пылающим небом Отец-Защитник сошёлся в смертельном поединке с прародителем всего Зла Тьюлом.
Но тогда у Отца не отказала правая рука, да и вместо обычной остро заточенной ветки он сжимал священный жезл. А может, всё и вправду было таким - жестоким и некрасивым, начисто лишённым изящества? В конце концов, священным писаниям свойственно всё приукрашивать...
Прыжок. Гтев ловко развернулся вокруг свой оси и взмахнул прутом. Он ожидал чего угодно, но не того, что Изверг будет стоять, как столб и не предпримет попытки защититься. Получив удар в грудь, демон из теней отлетел назад, хватая ртом воздух. Гтев даже поразился его неуклюжести. И этот увалень столько времени нагонял страх на крестьян?
Ах, если бы у него сейчас не отказала рука... Наверно, он смог бы одержать верх в этой схватке.
Если бы да кабы, а Изверг уже поднимался с земли, сверля обидчика глазами с бледными зрачками. Гтев поудобнее перехватил свой импровизированный боевой посох и снова пошёл в наступление.
Изверг снял что-то с пояса. Ещё одно дьявольское устройство? Оставалось только гадать, что может быть хуже этих жутких белых молний.
Гтев припал на одно колено и направил острый конец прута вверх, в горло противника... и едва увернулся от облачка какой-то жидкости, брызнувшей ему в лицо.
Что за новая напасть? Изверг попытался схватить его за волосы, но Гтев перекатился назад через плечо и выставил прут перед собой.
Неведомая жидкость из нового оружия демона осела на него на левой руке. Монах с ужасом понял, что она выжигает рукав его рубахи.
Он отпрянул назад в приступе паники. Ткань на рукаве превратилась в лохмотья, но, когда жгучая жидкость коснулась его кожи, то ничего не произошло.
Что за подвох?


Он воспользовался замешательством монаха, пытающегося понять свойства кислоты, и рванул вперёд с самой большой скоростью, какую могли развить его продырявленные ноги.
Проклятущий монах, конечно же, мгновенно среагировал и огрел его своей палкой прямо по лицу. Ноги Последнего оторвались от земли, и он снова растянулся на траве. Монашек тут же подскочил к нему, чтобы прикончить, но не тут-то было.
Последний снова брызнул ему в лицо кислотой, и снова тот увернулся, потеряв драгоценные мгновения. Последний перехватил инициативу и, сильно оттолкнувшись ногами, прыгнул на противника.
В этот раз он решил обойтись без всяких ухищрений, противопоставив ловкости монаха грубую силу.
Монах успел даже отскочить в сторону и замахнуться своей палкой, но был пойман за лодыжку и...
Последний мощным движением руки швырнул его через всю поляну. Как же красиво эти синекожие могут летать!
Отчаянно сучащая руками и ногами фигура описала широкую дугу в воздухе и кулем плюхнулась в траву.
Последний пожалел, что так поспешил. Стоило бы кинуть этого умника на его же частокол, или куда-нибудь в кусты, чтобы попался в свои ловушки... Как жаль, что хорошие идеи приходят слишком поздно!
Монах неловко приподнялся и встряхнул головой. Его сильно качало. И куда же теперь подевались эти его потрясающие ловкость и собранность?
Последний собрал в кулак всю бурлящую в нём ненависть и вложил её в один бросок. Он моментально настиг жертву и рывком поднял её в воздух.
Его пальцы сдавили монаху горло. Тот захрипел и начал извиваться в попытках освободиться. Его ноги пинали живот Последнего, но тот в смеси ярости и экстаза ничего не замечал. Его руки сжимались всё сильнее и сильнее, сдавливая трепещущую плоть. Ещё чуть-чуть, и шея мерзавца треснет...
Последний очень надеялся, что синекожий гад сейчас раскаивается в том, что не повернул назад, когда следовало бы.


У Гтева потемнело в глазах. Он чувствовал, как его покидают силы, и как нарастает боль в сдавленной шее. Изверг сладострастно скалился.
Ситуация сложилась безнадёжная - одна рука не слушается, ноги могут ударить только в грудь или живот убийцы, но без какого-либо эффекта. А шея в железной хватке Изверга уже начинает хрустеть...
Однако боевой монах, познавший мудрость священного писания Тальх и дисциплину тела, не сдаётся вплоть до самой смерти. Это было вбито Гтеву в голову ещё с самого начала обучения.
Силы стремительно покидали его, но он всё ещё пытался вырваться. Он ударил ребром ладони по бицепсу Изверга. Безрезультатно.
Снова размах... На этот раз Гтев метил противнику в глаза, но тот просто чуть откинул голову, и его лицо оказалось вне досягаемости для удара.
Гтев, собирая жалкие остатки своих сил, отчаянно съездил Изверга по голове, точнее, по тому участку, что смог достать. Кулак словно наткнулся на камень. Опять неудача...
В огне пылающего дерева на вытянутом черепе Изверга что-то сверкнуло. Гтев вспомнил: пластина!
На левой стороне головы демона была какая-то непонятная металлическая пластина, словно заплатка на дыре в черепе. И он как раз может дотянуться до неё кулаком.
Сомневаться было уже некогда, поскольку его шее оставалось, похоже, совсем немного. Он занёс кулак и резко опустил его на пластину, полностью положившись на милость судьбы.
Конечно, он поступил опрометчиво - ведь Изверг в болезненной судороге мог сломать ему шею... Но этого не произошло, всё случилось совсем наоборот: челюсть демона вдруг отвисла, глаза закатились, и хватка рук ослабла.
Они вдвоём рухнули на траву. Гтев хрипло втянул ртом воздух, закашлялся и попытался перекатиться подальше от скорчившегося рядом убийцы.
Тот, в свою очередь, отпрянул в противоположную сторону. Он умудрился даже подняться на ноги, но его заметно шатало.
Вот, значит, где у него слабое место...
Гтев и сам, однако, сомневался, что сможет встать и драться. А Изверг, поглядев на него безумными глазами, тоже вдруг развернулся и поковылял прочь.
Странный исход боя... Можно считать это ничьей. Они оба ранены и обессилены, и ни у кого нет желания продолжить схватку.
Сложилась патовая ситуация - оба вынуждены были отступить, ибо, если они сейчас сойдутся снова, то исход будет неизвестен. Каждый из них, исходя из своего состояния, справедливо рассудил, что лучше будет отступить и восстановить силы.
Что они и сделали. Изверг, конечно же, ушёл той же дорогой, что и пришёл, разрушив надежды Гтева на то, что сработает ещё одна ловушка.
А сам Гтев, с пятой попытки поднявшись с земли, пошёл к горящему дереву, всё ещё надеясь спасти свою кладь и оружие.

Гтев кашлял кровью. Дышалось с трудом, из горла доносился хрип. Адски болела шея и спина.
С трудом держась на ногах, он развалил свой частокол и расчистил место под горящим деревом. Прислонившись к стволу спиной, он с трудом сбил палкой воткнутый в кору наверху меч, а затем висящий неподалёку мешок с припасами, уже потрёпанный огнём.
Гтев бессильно опустился на землю и снова кашлянул синей кровью. Развязав обгоревший мешок, он с радостью обнаружил, что самая значимая часть его содержимого не пострадала. Гтев провёл быстрое самообследование.
Он не был врачом, но полагал, что, раз он может нормально дышать, то вред, причинённый его шее, не настолько велик. Но вот рука...
Гтев сорвал обуглившийся рукав и озадаченно уставился на рану. Да и рана ли это?
Глупо было бы себя убеждать, что всё в порядке. Ярко-белое пятно на обычно синей коже не было похоже на ожог ни в одной форме. Когда он ткнул в него пальцем, то ничего не почувствовал.
Это его испугало. Рука с трудом двигалась, не все пальцы гнулись. А белый участок на бицепсе и вовсе полностью утратил чувствительность. Что же это за оружие такое?
Без особой надежды на успех Гтев сделал компресс на руку, а затем задремал на траве, изредка открывая глаза лишь для того, чтобы приложиться к флакону с целебным настоем.
Постепенно лекарство успокоило его болящее горло, и кровавый кашель прекратился. Похоже, жизнь продолжается...
Руке так и не стало лучше, но Гтев всё же смог подняться и, не шатаясь, пройти круг вокруг дерева. Убедившись, что он хотя бы отчасти восстановил силы, Гтев решил выдвигаться. Оставаться на месте было слишком опасно.
Этот бой снова доказал, что его погоня может окончиться лишь смертью, его или Изверга.
Теперь этот демон, вне всяких сомнений, по-настоящему разозлился - у него не получилось подкрасться к цели, он попался в ловушку...
И всё равно он остался смертельно опасным противником. Ну как можно было стоять на ногах с такими-то ранами? Гтев сам видел, что его бёдра пробиты насквозь, и всё равно убийца был пол сил и злобы.
Не ударь Гтев его по пластине на голове... Всё бы здесь и окончилось.
Он не стал обезвреживать ловушки, поскольку не было ни сил, ни времени. Оставалось надеяться лишь на то, что никто сюда не забредёт.
Прежде чем двинуться в путь, он поднял глаза к небу и поблагодарил Кольцо за спасение. Хотя его не оставляло предчувствие, что эта радость преждевременна.


Действие стимулятора не заканчивалось сразу, а проходило постепенно, обволакивая измученное тело мучительной болью.
В какой-то момент Последний не выдержал и упал на землю. Он не знал, насколько далеко он смог уйти, но в любом случае его организм выдержал большую нагрузку, чем можно было ожидать.
Удивительно даже, что ноги отказались служить ему только сейчас. Всё-таки он и вправду очень силён... Может, именно поэтому только он и выдержал радиацию, которая уничтожила остатки его народа?
Мысль о том, что он особенный, слегка приободрила Последнего. Он перевернулся на спину и посмотрел на свои ноги.
Из-за длительной нагрузки проколотые бёдра выглядели ужасно. Выше колен его штаны полностью пропитались кровью.
Последний знал, что за то, что он всё ещё жив, надо благодарить его автоматический инъектор, который, определив состояние организма, компенсировал потерю крови и ввёл в организм все необходимые лекарства и стимуляторы.
В любом случае, сейчас кровь в ранах свернулась, и новая кровопотеря ему уже не грозит. И для его жизни сейчас тоже нет никакой опасности...
Если не считать того монашка. Паршивая сложилась ситуация - он прекрасно знал, что его преследователь сейчас здорово ослаблен после боя, но и сам Последний был отнюдь не в самой лучшей форме, чтобы продолжить драку.
Снова ничья... Но Последний, снимая с пояса маленькую аптечку, уже начал прикидывать варианты изведения монашка.
У этого синекожего слабака нет того, что есть у него, а именно: силы и выносливости, подкрепляемой стимуляторами и питательными веществами из инъектора, а ещё и детектора движения. А значит, его стоит загонять до полнейшей усталости, и уже тогда взять его голыми руками. Во второй раз не уйдёт...
Бинты оказались не в самом лучшем состоянии. Он забыл, когда пользовался ими в последний раз, но они всё ещё оставались стерильными, а потому Последний без колебаний перевязал ими пробитые бёдра.
Запрограммировав инъектор, он, поддавшись усталости, откинулся на траву и приступил к разработке плана.


Никогда раньше Гтев не жил в таком напряжении. На границе он часто устраивал отвлекающие манёвры, ведя солдат Рол-кваш за собой в непроходимые дебри, но сейчас он ощущал себя совершенно беззащитным.
И как только можно чувствовать себя открытым и уязвимым, когда он спрятался в самую тёмную чащу? Изверг почему-то всегда знал, где он находится, и неумолимо шёл за ним следом.
Гтев мог обнаружить его лишь благодаря некоторым уловкам и, конечно, чутью охотника. Он несколько раз оставлял за собой ловушки, но убийца, похоже, наученный горьким опытом, уже не попадался в них.
Они два дня кружили по лесу, уходя всё дальше на север. Гтеву было страшно. Он не спал и не ел, постоянно находился в движении, и мысли его были заняты лишь тем, как бы протянуть сегодняшний день.
На третьи сутки непрерывной погони Гтев обнаружил, что Изверг на время сбивается со следа, если он зайдёт в местность, где обитает много существ, приблизительно похожих на него по размеру.
Он решил сполна этим воспользоваться. Сначала он вывел Изверга из леса в холмы, где как раз происходила миграция стада крупных травоядных животных. Пока убийца выискивал его, Гтев всласть выспался в канаве и впервые за два дня наелся.
Затем он заманил Изверга чуть восточнее, в колонию гигантских жуков. Гтев даже попытался незаметно оттуда слинять, оставив демона выискивать свою цель среди флегматично поедающих листья насекомых.
Но Изверг каким-то образом пронюхал, что он сбежал, и тут же последовал за ним.
Гтев заранее наметил себе новое место. Туда, правда, пришлось довольно долго добираться. Однако, оказавшись среди довольно-таки враждебно настроенных ящериц, он позволил себе расслабиться.
Разумеется, местные обитатели были не лучше Изверга и всё время норовили его сожрать, но он отделался от них старым и проверенным способом: обмазался пахучим соком из перерубленной лианы Шээ'цабт.
Ящерицы, разумеется, по-прежнему отирались рядом и злобно шипели на него, но из-за испускаемой Гтевом вони не нападали.
Сам же Гтев, забравшись вглубь ареала обитания рептилий, принялся составлять схему обмана и убийства Изверга. Не может же он вечно водить его по здешним местам.
По ночам до него издалека доносились вопли ящериц. Звуков борьбы не было слышно, но Гтев уже не сомневался, что это рептилии пытаются убить ещё одного забредшего чужака, то есть Изверга.
Демон, похоже, не знает о премудрости сока Шээ'цабт, а потому ящерицы с удовольствием на него нападают. Вот бы они его убили! Но ночная возня продолжалась, и Гтев с разочарованием был вынужден признать, что злобным рептилиям Изверг тоже не по зубам.
Что ж, пусть этот душегуб тут попотеет, а то в прошлом месте жуки проявили по отношению к нему недопустимое гостеприимство и радушие. То есть, не мешали ему охотиться на Гтева.
Монах усмехнулся самому себе. Надо же, с каким удовольствием он стал думать, что весь мир должен подстраиваться под него...
Но в данных обстоятельствах не пользоваться дарами природы в лице ящериц было подлинным грехом.
Однажды ночью, когда в небе показались обе луны и столь ненавидимая Гтевом Чёрная Звезда, где-то неподалёку опять началась возня ящериц. Опять Изверг!
Воспользовавшись случаем, Гтев сделал очередную перебежку и ушёл подальше от своего прежнего места.
Как всегда, когда кровопийцы Кьет и Мгатс оба показывались в небе, они выпивали соки планеты. И в этот раз, русло речки, через которую перебирался Гтев, было пустым.
На дне его ждал приятный подарок судьбы - две крупные рыбины Лге'шта. Похоже, они не успели сбежать от очередного отлива.
Схватив добычу, Гтев перебежал берег и снова нырнул в чащу, подальше от любопытных глаз.
Пока готовилась похлёбка, он, опершись о дерево, глядел в небо. Слева, за Кольцом, ярко светился Мгатс, а справа белел чуть более блеклый, чем его брат, Кьет.
Странно... Выходит, Изверг - это вовсе не Кьет, ведь демон-кровопийца уже возвратился на небо. Гтев задал себе давно мучавший его вопрос: а действительно ли луны в небе - это демоны, и вообще, какое отношение они имеют к следующему за ним по пятам душегубу?
Нет, этот убийца не совпадал по описанию ни с одним из демонов. Хоть методы пыток и убийств и роднили его с Кьетом, ни один из восьми демонов в мифологии не умел передвигаться бесшумно. Гтев вспомнил, что, когда он в отчаянии молотил убийцу кулаком, то ничего не слышал. Ни звуков ударов, ни тяжёлого дыхания, ни криков боли. Всё происходило в леденящей тишине.
Наверно, это какое-нибудь новое исчадие тьмы, ведь священное писание гласит, что Зло не дремлет и посылает своих новорожденных отпрысков на землю смущать умы детей столь ненавидимого Им Отца-Защитника.
Тогда есть возможность войти в историю... если только Изверг не угробит Гтева до поры. Интересно, а как бы назвать этого неизвестного демона? "Изверг" звучало слишком по-современному, хотелось величавости и очарования старых языков. Надо будет предоставить это Ретху, пусть покопается во всех семи уровнях сегодняшнего языка и найдёт что-нибудь интересное.
Гтев вздохнул. И как можно сейчас думать о таких глупостях... Ведь всё может обернуться иначе, и останется он лежать где-нибудь в траве с выпущенными потрохами. Вот тебе и мечты о славе и почёте...
К чёрту философию! Сейчас стоило считаться с одним - его жизнь в данный момент висит на волоске точно также, как и два дня назад, когда он задыхался в руках убийцы. И, если он будет подолгу рассиживаться, то закончится это всё весьма плачевно.
Гтев, и без того заметно ослабший после той тяжёлой схватки, стремительно терял силы, пытаясь надурить Изверга. Интересно, этот демон спит когда-нибудь? Создавалось впечатление, что он совершенно не нуждается в отдыхе - он сутками шёл за ним по пятам и ни разу не останавливался на привал.
Похлёбка оказалась очень недурной. Горячая и вкусная, она вгоняла в сон, и Гтев решил немного подремать после еды. Полностью отдаться трапезе ему, однако, не дали. Ломая заросли, к костерку вылезла ещё одна ящерица.
Рептилия зашипела и показала треугольные зубы. Гтев, злой на то, что ему не дают поесть, отвёл душу, запустив в тварь камнем.
Получив крепкий удар по башке, ящерица сердито рыкнула и ретировалась. Правда, она всё равно скоро вернётся... Здесь чужаков не любят.
Как же они похожи на своих разумных сородичей Рол-кваш! Правда, под водой, они наверно, дышать не умеют. Да это и к лучшему - в этом мире у народа Тальх'льера и так много врагов, чтобы вдобавок ко всему приходилось ещё остерегаться и угрозы с моря.
Съев целый котелок, он всё же позволил себе роскошь немного полежать на траве и понаблюдать за Кольцом в небе. Затем, помыв посуду в речке, он нехотя собрался и приступил к новому маневру "обмани Изверга".


Последний уже начинал колебаться. С одной стороны, ему очень хотелось достать надоедливого монаха, с другой - он слишком устал от всех этих погонь.
Монашек раскусил его секрет и теперь всё время увиливал от погони, прячась среди живых существ схожего с ним размера.
Может, он издевается? Иначе зачем заходить в эту чащу со злобными ящерицами?
Они то и дело нападали на него, словно смерть их сородичей ничему их не учила. Все шесть ножей Последнего оказались при деле, но даже обильно брызгающая кровь надоедливых тварей не могла унять его злобу.
Он прекрасно понимал, что эти непрерывные схватки с рептилиями выдают его местонахождение, пусть даже подавитель шума работал теперь круглые сутки. Вряд ли монашек настолько ненаблюдателен.
А ещё он осторожный. Умеет каким-то образом не привлекать к себе внимание ящериц... Всё время таскает с собой арбалет, а ещё ни разу не выстрелил. Не хочет, чтобы его нашли.
Интересно, что же задумал этот гадёныш?
Последний, впрочем, не унывал. Несмотря на непрерывную погоню, в его кровь непрерывным потоком поступали необходимые для поддержания тонуса препараты - инъектор, хоть имел непрезентабельный размер, обладал поистине бездонными запасами лекарств.
И его стремительно заживающим ногам все нагрузки были нипочём. Трусливый монах, похоже, не понимает, что, оттягивая момент новой встречи, он даёт Последнему всё больше возможности полностью восстановить прежнюю форму.


У сока Шээ'цабт было два неоспоримых преимущества: во-первых, его очень трудно было смыть, а во-вторых со временем его вонь становилась только сильнее. Это избавило Гтева от необходимости всё время обновлять камуфляж.
Итак, новый план... Теперь он откровенно боялся драться с Извергом. Несмотря на наличие арбалета, Гтев не рисковал подбираться ближе к своему преследователю. Даже если его выстрел попадёт в цель, монах сильно сомневался, что сможет сразу убить демона. Хотя, если выстрелить ему в глаз... Но слишком велика вероятность промаха. Что дальше? Он не сможет скакать по деревьям, а Изверг, у которого, похоже, хоть и закончились его адские молнии, наверняка найдёт способ добраться до него и прикончить.
Арбалет слишком долго перезаряжается, и второго выстрела может уже не последовать. Здешние деревья такие низкие и тонкие... Незачем ждать от них защиты.
В рукопашный же бой идти было бессмысленно. Правая рука восстановила какую-то часть подвижности, но нечего было и думать о том, что он сможет в таком состоянии что-то противопоставить троекратно превосходящему его по силе Извергу.
В его голове родился дерзкий замысел, столь же отчаянный, как и его положение. Трудность текущей ситуации состояла в том, что ящерицы и Гтев всё равно не полностью совпадали по габаритам, а потому Изверг, пусть и с трудом, но всегда находил его.
Но есть одно место, довольно жуткое, где выследить монаха будет чертовски трудно. Спасаясь от демона, Гтев и сам не понял, как близко они подобрались к древним катакомбам.
Если прямо сейчас повернуть на северо-восток и снова пересечь реку, то очень скоро трава сменится каменистой почвой, деревья поредеют, и из леса он выйдет к пещерам.
Ох уж эти места...
Гтеву даром не нужны были археологические раскопки там, под землёй, но он был вынужден сопровождать монахов, занимающихся историей.
В этих сырых катакомбах он и обрёл второй страх, оставшийся с ним, похоже, на всю жизнь.
Если первый червь, подтачивающий его разум, внушал ему ужас перед небом, то второй нашептывал тревожные предчувствия о том, что таится в недрах планеты.
Гтев стал бояться земли. Это было ужасно - он не мог заставить себя посмотреть в небо во время очередной молитвы, боясь увидеть там Чёрную Звезду, а во время своих походов ночевал на земле только по необходимости, предпочитая спать, как какой-то зверь, на деревьях.
Здесь, в лесу ящериц, деревья были хлипкие, и Гтев спал на траве, благо, что вонючий сок лианы, которым он обмазался, отпугивал не только ящериц и змей, но и насекомых.
Разумеется, по причине второго его страха сон на земле не приносил желанного отдыха. Стоило радоваться хотя бы тому, что его фобии пока что притупились, ввиду настоящей, а не иллюзорной опасности.
Итак, недра земли... Гтев кивнул самому себе. Действительно, уйти в катакомбы будет мудрым решением. Но сердце уже начало тревожно сжиматься в предчувствии того, как он будет спускаться в пещеры.
На поверхности жизнь бурлила. А в подземелье она была похожа на угасающее пламя. Наверное, эти пещеры на самом деле являются одним большим кладбищем.
Вот только странное было это кладбище... Мало того, что было неизвестно, кто его построил, так ещё и его "обитатели", похоже, не все смогли смириться с фактом своей смерти.
Там, у заросших плесенью стен, под неизвестной природы лампами, излучающими отвратительный зелёный свет, стояли саркофаги. Некоторые из них были пусты, другие лежали неподвижными глыбами, а на третьих светились какие-то огоньки...
И всё бы хорошо, да только те, кто должен был лежать в саркофагах, бесцельно бродили по тоннелям. Внешне они чем-то напоминали народ Тальх'льера, но точное сходство мешал определить зелёный грибок, обильно росший на их коже. Глаза их, даже если были зрячими, были пусты, а движения медленны и безвольны, словно бы выползший из саркофага мертвец не понимал, зачем он всё это делает.
Так они и ходили по катакомбам, а потом мешком падали на неровный каменный пол и, уже по-настоящему, умирали. Но не все... Кое-кто додумывался срывать со стен оказавшуюся съедобной плесень и питаться ею, продлевая тем самым свою никчёмную жизнь.
Никто из учёных не смог определиться, считать ли этих живых мертвецов врагами или ещё одной загадочной формой жизни, разделявшей с ними планету под объятиями Богини-Матери.
А Гтев по-настоящему их боялся. Быть может, в пустых глазах этих диковинно одетых мертвецов он видел отражение собственной смерти, а может, просто испытывал страх перед неизвестностью.
Но спасибо хотя бы за то, что подавляющее большинство из них были неагрессивными. Хотя, если говорить начистоту, они и вовсе не обращали внимания на чужаков.
Гтев вздохнул и посмотрел на северо-восток, намечая путь. Там, в пещерах, у него может что-то получиться... Как знать, быть может, мёртвые хотя бы раз послужат живым?


Ещё не раз пришлось поплутать по лесам, идя на сигналы детектора движения. Но почти всегда точкой на радаре оказывалась ещё одна злобная ящерица. Все они с грозным рычанием бросались на Последнего и напарывались на его верный армейский нож. Ничему они не учатся.
Измельчала порода... Вот раньше, Последний очень хорошо это помнил, в этих местах водились ТАКИЕ монструозные создания, что только от одного их вида можно было помереть. А сейчас... Новая эпоха породила очень слабых существ.
Последнему очень нравилось думать, что он эдакая большая и сильная хищная рыба, запущенная в пруд жрать косяки обленившихся и разжиревших рыбёшек. Пусть они молоды, но он - двигатель их эволюции!
"Последний"... Он и имя своё уже забыл, хотя иногда пытался вспомнить себя молодого и своих родных, но, похоже, эти воспоминания были вытеснены из его памяти бесконечной вереницей кровавых эпизодов, в которых он погряз очень, очень давно.
Существо, которое его сородичи прозвали бы маньяком, уже не сомневалось, что на этой земле давно не осталось никого из его вида. Он был Последним... Самым лучшим и самым сильным на планете.
Но стройная и привычная картина мира, где он был бессмертным и всемогущим, с недавнего времени начала потихоньку рушиться...
Сомнения в собственном величии зародились тогда, когда однажды утром он обнаружил, что на пальцах его правой руки стала облазить кожа. Сначала он не придал этому значения, решив, что это какой-то временный недуг. Но затем с костей пальцев вдруг начали опадать мышцы. Всё происходило тихо и незаметно, без какой-либо боли...
Но Последний знал, что это означало. Время всё-таки одерживало над ним верх. Когда-то он, обнаружив, что его не убивает радиация, всерьёз задумался о своей избранности. А затем, когда он понял, что не стареет, полностью уверился в своей богоподобности.
Возможно, это лекарства, которыми его пичкали в психушке, так отреагировали на радиацию... Он не знал. Но мысль о том, что Звезда избрала его своим апостолом, доставляла удовольствие. Правда, радость была неполной: он по-прежнему ощущал свою ничтожность перед глядящей на него с неба чёрной точкой.
Он исчезал... Медленно, но верно. Скоро он полностью разрушится, ветер развеет его прах, а Чёрная Звезда будет по-прежнему грозно взирать на всех свысока, пока снова не надумает покарать этот мир небесным огнём.
Эти мысли, словно искры, попавшие на сухую траву, снова зажгли огоньки гнева, грозящие перерасти в пожар ненависти.
Этот монах не насладится его смертью... Наоборот, это Последний будет улыбаться, наблюдая за его предсмертными судорогами.
Новая вспышка ярости, как всегда, придавала ему сил. Ноги почти зажили, и Последний больше не делал остановок. Потребность в пище отпала, поскольку инъектор вводил в организм питательные вещества, а стимулятор вкупе с компенсатором позволял сутками не спать.
Монах, похоже, почуял, что натиск Последнего усилился, и теперь его перебежки носили более хаотичный характер.
На пути его следования по-прежнему попадались ловушки, но Последний, надменно усмехаясь, обходил их, предоставляя назойливым ящерицам, следующим за ним по пятам, попадаться в западни.
Погоня снова набрала темп, а Последний знал, что в этих местах больше нет стай крупных животных, среди которых монах мог бы спрятаться, и откровенно злорадствовал.
Неудачливый охотник, с недавних пор ставший жертвой, надежды всё же не терял и отчаянно ломился через лес, похоже, не разбирая дороги.
Сначала Последний не придал значения направлению, в котором они шли, а затем понял, что монашек, видимо, хочет спрятаться в пещерах.
Эта мысль не очень-то обрадовала Последнего, поскольку он прекрасно знал обитателей этих подземелий.
Страх этот, правда, был скорее сродни боязни темноты, поскольку полутрупы в катакомбах не представляли никакой опасности. Но он всё же испытывал к ним враждебность.
Вполне возможно, что такое отношение сложилось из-за того, что Последний привык считать себя самым старшим обитателем планеты. Но о ходячих мертвецах в недрах земли шептались ещё до того, как он встал на стезю серийного убийцы.
Даже правительство занималось этим вопросом, то и дело посылая учёных на раскопки в катакомбы. Правда, после пробуждения Чёрной Звезды всё это кончилось...
Оно и к лучшему. Как бы Последний ни уверял себя, что хромающие в подземельях трупы - просто существа, чей мозг ещё не до конца погиб - он чувствовал, что за ними стоит тайна, куда более древняя и страшная, чем загадка Чёрной Звезды.
Насколько он знал, синекожие монахи тоже боялись этих древних катакомб. Бедный святоша, сейчас бегущий от него со всех ног, наверное, сильно отчаялся, раз решил, как червяк, залезть под землю.
Вскоре монах отделился от стаи ящериц, и Последний больше не отвлекался на тупых рептилий. Спустя сутки они оба передвигались только бегом, но дистанция между ними стремительно сокращалась.


Мимо проплывали всё редеющие деревья. А впереди, из-за расходящихся в стороны ветвей уже показались серые глыбы.
Таинственные тропы и неведомые дорожки... Меньше всего он сейчас хотел с ними связываться.
На ум приходило одно из стихотворений легендарного поэта... Там тоже говорилось о дорогах, истоптанных неизвестными существами.
Ах, поэт, поэт... Был ранен в живот на дуэли и медленно, в муках умер... И зачем ему только надо было идти рубиться на мечах?
Уже никогда не понять его мятежную душу, которая, наверно, сейчас блуждает по тем самым воспетым им неведомым дорогам, на которые сейчас готовится ступить сам Гтев...
Последний отрезок дистанции он быстро бежал, неловко отмахивая непослушной правой рукой. Ему всё время казалось, что его затылок буравит злобный взгляд.
Видение того, как Изверг, обнажив в довольной улыбке острые жёлтые зубы, без труда догоняет несущегося во весь опор монаха, придал Гтеву сил.
Вспомнились юношеские годы в монастыре, где наставники заставляли их бегать на подобные дистанции. Интересно, как они только знали, что ему пригодится весь опыт этих тренировок?
В спину никто не выстрелил, и, когда запыхавшийся Гтев опустился на булыжник, он не увидел никого на поляне за поредевшими деревьями.
Даже отсюда чувствовался запах сырости... Вход в пещеру был близок.
Может, воспользоваться лишней возможностью и поставить очередную ловушку? Не то что бы Гтев надеялся, что Изверг в неё попадётся, но пусть хотя бы отвлечётся и не заподозрит подвох.
Ах, если бы он мог читать мысли этого демона! Прёт ли он сейчас напролом или замыслил что ужасное? Да кто его разберёт?
Важно то, что этот проклятый демон за последние сутки подобрался так близко, что Гтев порой чувствовал неизбежность новой встречи.
Как же болят натруженные ноги... Он встал и потянулся. Пора. Как бы он не убеждал себя, что ему ещё рано отправляться в мир мёртвых, но смертью он, так или иначе, скоро познакомится поближе. Осталось ждать совсем ещё немного...
Гтев окинул взглядом поляну, будто на прощанье... И понял, что правильно сделал.
Качнулись заросли, через поваленный ствол дерева ловко перепрыгнула чья-то массивная фигура и во весь опор помчалась к опешившему монаху.
Сердце застучало ещё быстрее. Он не ожидал, что Изверг придёт так скоро...
Гтев развернулся на пятках и прыгнул в разверстый зев пещеры, словно бросаясь в омут. И неизвестно, сможет ли он потом выплыть оттуда...


Последний снова начал улыбаться. Уж он-то знал, как синекожие боятся этих подземелий... Теперь монашек, сам того не подозревая, бросился прямо в объятия смерти. Он неизбежно заблудится в лабиринте поросших плесенью коридоров. А там уже некуда будет торопиться...
Пришлось сбавить шаг, чтобы не влететь в пещеру на всех парах. Мало ли, что там задумала эта синяя дрожащая тварь.
Он стал медленно спускаться по скользким ступеням, поигрывая ножом и косясь на детектор движения. Далеко не успеет убежать, всё равно попадётся...
И вдруг радар детектора покрылся россыпью блестящих точек.
Проклятье! Только сейчас до Последнего дошло, зачем синекожий охотник спрятался здесь.
Как он мог забыть, что бродящие тут полутрупы находятся в одной с монахом весовой категории! А он ведь так и не выяснил, сколько весит шустрый гадёныш.
Если из жуков или ящериц его сигнал можно было хоть как-то отсеять, то сейчас хилый монашек совершенно терялся среди здешних живых скелетов.
Хитрец... Но Последний и не думал сдаваться.
Он снова посмотрел на детектор и заметил, как одна из точек двигается слишком уж быстро. Обычно мертвецы ходят медленно...
Последний шёл к источнику движения, то и дело прислушиваясь к гулу подземелья.
Воздух гулял по стенам, и этот звук сильно давил на нервы. Однако хуже всего было слышать повсюду шаркающие шаги... Но вот откуда-то справа донёсся частый топот. Как-то тяжело он бегает... Может, устал?
Последний свернул.
В этом коридоре горели зелёные лампы, а у стен стояли в ряд саркофаги. Последний с трудом подавил дрожь, проходя мимо них.
Воздух был сырым, дышалось с трудом. А ещё здесь было очень холодно. Зелёный свет резал глаза, саркофаги, на которых горели какие-то огоньки, тихо гудели... Что же это за место такое?
От неприятных мыслей его отвлекло движение в неосвещённом участке. Ага, вот он!
В тусклом свете ламп сверкнул нож, и Последний прыгнул на забившегося в угол монаха...
Сопротивления не последовало. Последний безошибочно почувствовал, как лезвие впивается в чью-то плоть. Монах захрипел.
Последний схватил его за шею и выволок на свет, готовясь торжествовать. Но это был очередной мертвец, пусть даже не в таком ужасном состоянии, как остальные.
Подёрнутые плёнкой глаза закатились, и тело обмякло. Последний с досадой швырнул труп на пол.
Надо же, какой живчик... Некоторые здешние трупы не переставали его удивлять. Обычно они едва передвигали ноги, а этот мог даже бегать. Должно быть, поддался какому-то импульсу, внезапно вспыхнувшему в умирающем мозгу.
Последний не в силах был разгадать тайну этого кладбища... Здесь всё было куда более древним, чем он сам.


Ужасное место. Вдруг его осенила мысль: а может, это место - и правда Тьюр'Ктьег, чистилище для погибших воинов из языческих легенд? Ведь, как и здесь, воители, погибшие в битвах, бродят в том месте, полностью погрузившись в осмысление совершённых ими деяний. Когда они признают все свои грехи и ошибки, их душа становится чиста и рассеивается в долгожданном покое прохладного ночного воздуха.
Прежде он даже и не вспомнил бы древние эпосы, сочинённые ещё до начала Великого Объединения Племён. А сейчас Гтеву почему-то верилось, что окружающие его мертвецы - воины, блуждающие в поисках очищения с самого начала времён.
Строгость их одежды, пусть и изрядно потрёпанной временем, наводила на мысль о военной форме. Было что-то в этих безыскусных рубахах от боевых ряс монахов Тальх'льера.
Неужели и он попадёт сюда после смерти? И будет точно также ходить здесь, зарастать плесенью, пока, наконец, не осмыслит всё то, что совершил?
Гтев вспомнил, как во время тех злополучных раскопок один из саркофагов раскрылся... Из клубов пара появился бледный, как смерть, юноша, и, сделав несколько нетвёрдых шагов, со стоном упал на землю.
Монахи были не из робкого десятка и потому не поддались испугу. Они подбежали к юноше и помогли подняться на ноги. Оживший воин, чуть дрожа, поднял взгляд. И страшно закричал.
Его ничто не могло унять. Он, судорожно сжавшись, лежал на подстеленной для него рясе, и продолжал кричать, даже когда сорвал голос.
Позже он умер. Лекари сказали, что от чрезмерного испуга. Интересно, кого видел этот воин на месте монахов?
Казалось, его вопль до сих пор блуждал здесь, отражаясь от стен... Тогда Гтев понял, что безумно боится земли и всех её тайн.
Страшнее всего было то, что мифический воин был до боли похож на них. Если бы его одели в рясу, то он со своей синей кожей ничем бы не выделялся среди окружающих его монахов.
Тогда историки и предположили, что все здешние мертвецы тоже принадлежат их виду. И правда, у тех немногих, кто не полностью зарос вездесущей плесенью, кожа была такой же жёсткой и синей.
Ещё одна тайна из глубин... Вот только Гтеву не хотелось её разгадывать.
Закрытые саркофаги вскрыть не удалось. После долгого изучения местности монахи-археологи вынуждены были вернуться восвояси ни с чем.


Гтев всё-таки унял дрожь. Находиться здесь, в гулком, провонявшем плесенью подземелье, ещё не означало, что Изверг не сможет его найти.
Убийца по-прежнему оставался бесшумным, и незачем было надеяться вычислить его приближение по звукам шагов. Или... можно заметить его по внезапно наступившей тишине! Да, демон поглощал все звуки, которые раздавились вблизи его. Это его и выдавало.
Это, конечно, будет тяжело... Но хватит стоять в тёмном углу, прячась от зелёного света демонических светильников. План действий всё равно не изменился, и а потому колебаться просто бессмысленно.
В коридоре зашаркали чьи-то шаги. Гтев сначала вздрогнул, но потом понял, что это очередной мертвец.
Да, вот он - едва передвигая ноги, заходит внутрь... Пока его профиль находился под светом ламп, Гтев успел заметить сгнивший нос и дырявую щёку. Кожа, конечно же, вся была покрыта плесенью.
Не надо резких движений - пусть Изверг сейчас и потерял его среди множества блуждающих по подземелью существ, но скорость может выдать монаха. Гтев убедился в этом за последние четверо суток погони.
Итак, медленный шаг вперёд... Затем ещё один. Он такой же медленный, как и бродящие здесь трупы... Пальцы левой руки сильнее сжали рукоять меча.
Теперь ему было трудно решиться, когда он понял, что попал в Тьюр'Ктьег. Одно дело подарить смерть тому, кто и так должен быть мёртв. И совсем другое - не дать погибшему воину продолжить свой путь к воссоединению с воздухом.
Он со стыдом признал, что жажда жить сильней. Да простит его Богиня- Мать! В конце концов, все отправятся в её милосердные объятия.
Меч рассёк воздух... Полумёртвый воин, который секунду назад вовсе не обращал внимания на Гтева, вдруг оглянулся на резкое движение.
Гтев только сейчас понял, что мертвец что-то сжимает в правой руке. И, будто в нём пробудился дух прежних битв, покойник ловким движением вскинул эту вещь и прижал её к плечу, словно арбалет. И как только истлевшее тело может так двигаться?
Но Гтев всё равно был быстрее. Сверкнул клинок - и голова древнего воина отделилась от шеи. Его тело безвольно, словно тряпичная кукла, рухнуло на землю. Конвульсий не было.
Монах застыл, мысленно прося прощения у убитого. Не то что бы он рассчитывал, что его простят, но надо было хоть как-то успокоить свою совесть. Если бы поблизости находились те, кто уже нашёл покой, то он не стал бы брать греха на душу и забрал бы их одежду.
Как бы ему не хотелось корить себя, пришлось поторопиться. Гтев начал стаскивать с трупа одежду.
Всё пришлось ему почти в пору, только странная рубаха без рукавов была ему великовата. Впрочем, под тяжёлой курткой, тоже без рукавов, это было незаметно. А твёрдый, но очень лёгкий шлем и вовсе сидел, как влитой.
Теперь, в дополнение к наряду, плесень. Гтев оторвал кусок от ближайшей стены. Он вымазал лицо и, имитируя кособокую походку здешних мертвецов, подошёл к натёкшей из-под одного из саркофагов луже и посмотрелся в неё. Превосходно...
Относительно собственной вони из-за сока Шээ'цабт он не особенно беспокоился - Изверг уже многократно доказал своё невежество в области охоты. Похоже, выследить Гтева ему всё время помогало какое-то его очередное хитроумное устройство.
Жалкая личность... Похоже, без своего сказочного арсенала демон мало что из себя представляет. И, тем не менее, чуть не убил его тогда, на опушке... Врага никогда нельзя недооценивать.
А теперь - самое главное. Изверг...
Надо подкрасться сзади и выстрелить из арбалета ему в шею, чуть пониже затылка. А затем, если он даже от этого не погибнет, наброситься на него с мечом. Может быть, они сольются в смерти...
Арбалет напомнил ему кое о чём - о тот странном предмете, что сжимал в руках мертвец... Ведь он тоже держал его, как арбалет.
Гтев поднял это оружие. Дуги нет, но рукоятка и спусковой крючок на месте. Стало быть, оружие давно уже не работает. Но вот нож, несуразно торчащий из-под выходной трубки диковинного арбалета, изрядно его позабавил. Ну кто же додумается до такого? Ведь таким оружием совершенно невозможно драться.
Разглядывая оружие, он нажал на крючок. Ведь арбалет всё равно был давно сломан...
Вжжж!!!! Из отверстия в корпусе арбалета вырвался яркий синий луч и выжег в полу маленькую аккуратную дыру.
Гтев в ужасе отбросил оружие и отпрянул. Арбалет, брякнулся на землю и затих. Нож, торчащий в нём, оставил на камнях глубокую царапину. Гтев с ещё большим удивлением уставился на неведомое оружие.


Последний вздрогнул, услышав донёсшийся откуда-то с юго-востока визг. Что это ещё за шум? Обычно здесь слышались лишь медленные шаги трупов.
Интуиция подсказала ему, что источник шума может вывести его на истинную цель.
В глазах у него уже рябило от множества точек на радаре, и нечего было думать о том, чтобы найти монаха самому. Стоило бы проверить помещение, откуда донёсся непонятный звук.
Он всегда безошибочно определял источники шума, ещё c детства. Сверстники не любили его за излишнюю чувствительность, а он, наоборот, очень ею гордился. Уже тогда было ясно, что эти надменные слюнтяи ему не ровня. Их интересовали только дворовые игры. Последний же с самого начала чётко видел свой путь в жизни.
Словно ведомый некой высшей силой, он быстро шёл по коридорам, с распылителем кислоты в одной руке и с ножом в другой.
Место, откуда, как ему казалось, донёсся звук, вызывало подозрения. Во-первых, в этой комнате не горело большинство ламп, а во-вторых, обзор загораживала громада очередного саркофага с погасшими огнями. А ещё детектор движения показывал, что из комнаты поступает два сигнала.
Теперь у него исчезли все сомнения в том, что его цель прячется именно здесь - слишком уж удобное место для засады. Он сладко затрепетал в предчувствии драки.
Последний несколько раз прыснул кислоту за саркофаг, а затем ворвался внутрь. Его нож хищно сверкнул в зелёном свете ламп. Он был готов в любой момент снова нажать на кнопку распылителя.
Но ничего не произошло.
Далеко от зоны попадания разбрызганной им кислоты, под одной из испорченных, тускло светящихся ламп, стоял, ссутулившись, очередной мертвец.
Последний нахмурился. Что за чертовщина?
Впрочем, потребность в объяснениях отпала. Ходячий труп покачнулся и нетвёрдо шагнул вперёд.
Последний выставил вперёд нож, не зная, что и думать... На вид - ещё один живой скелет. Одет в обветшалую одежду непонятного покроя, вся рожа в плесени... Последний поморщился от отвращения.
Он заметил, что заросшая грибком рука волочит ружьё... Вот, наверно, что здесь взвизгнуло. А вон и дырка в полу, её края всё ещё раскалены. Случайный выстрел, не более.
Ещё не сдохший обитатель подземелья сильно хромал. При очередном шаге его ноги подогнулись, и покойник, издав утробный стон, мешком брякнулся на пол. Так он там и остался лежать.
Последний чуть не плюнул от досады. А он-то уже обрадовался... Куда же делась эта сволочь?
Взглянув в последний раз на распластавшийся на полу труп, он обвёл взглядом помещение. Отсюда ведь исходит два сигнала... Так где же ещё один?
Ответ долго искать не пришлось. Последний почти сразу обнаружил валяющийся в тени труп. Поигрывая ножом, он медленно подошёл поближе.
Внешне эта падаль была похожа на остальных, здесь обитающих, вот только... На трупе не было одежды. Приглядевшись, Последний обнаружил, что у покойника отсутствует голова.
Он напрягся. Внутри зашевелилось дурное предчувствие. А когда он увидел валяющийся неподалёку меч, его осенило: мертвец за его спиной!
Последний развернулся всем телом... чтобы взглянуть прямо в чёрное дуло ружья.


Оружием из далёкого прошлого убить зло из далёкого прошлого... Иронично, но закономерно. Так рази же насмерть, арбалет из преисподней!
Гтев изо всех сил надавил на спусковой крючок, вложив в одно движение пальца всё своё накопившееся отчаяние. Он знал - либо он выстрелит сейчас, либо умрёт. Первое было предпочтительнее.
Снова сверкнул луч, и снаряд ударил опешившему Извергу в грудь.
Демона отбросило к дальней стене. Он как раз попал под свет ламп, и Гтев увидел, что на плесени, где Изверг ударился спиной, осталось кровавое пятно. Только вот цвет у неё был каким-то странным...
Ну и что? Пусть он и демон, но демоны тоже сотканы из плоти и крови. А смерть властна над всеми. Даже Извергу пришлось подчиниться её законам.
Могучая фигура упала на колени. В последний раз демон устремил на монаха взгляд своих бесцветных глаз. В этот раз в них помимо злобы читалось ещё и удивление. Похоже, он всё это время мнил себя бессмертным... Гтев с несвойственным ему злорадством подумал, что теперь эту тварь ждёт очень горькое разочарование.
Убийца попытался встать.
Новый выстрел снова прошиб демона насквозь. Его опрокинуло на спину, и он ударился затылком о стену. Он всё ещё был жив, однако руки и ноги отказывались ему подчиняться. На иссохших губах появилась пена.
Изверг был жалок. Гтев зачарованно наблюдал за его агонией, но затем опомнился от наваждения и выстрелил в третий раз.
Он не умел целиться с этим оружием, и попал не в голову, как хотел, а снова в грудь. Впрочем, трёх попаданий оказалось достаточно даже для этого невероятно сильного существа.
Неловко лежащее возле стены уродливое тело наконец-то замерло. Гтев какое-то наблюдал за ним, ожидая подвоха. Затем, не выдержав, встал и осторожно подошёл поближе.
Он был готов выстрелить в любой момент, но Изверг лежал неподвижно. Из раскрытого рта текла слюна, глаза закатились.
Монах пинком отбросил в сторону нож, лежащий рядом с рукой демона. Опять никакой реакции. Не то, что бы Гтев сомневался в смерти этого существа, но он прошёл через все эти испытания не ради того, чтобы сейчас по собственной глупости потерпеть поражение.
Грянул последний выстрел, и в черепе Изверга появилась ещё одна дыра. На этот раз её уже никто не залатает...
Гтев с шумом выпустил воздух из лёгких и отступил назад, всё ещё не сводя с трупа глаз.
Нет, хватит... Теперь он точно знал, что противостояние закончилось.
А что делать дальше? Рассудок говорил, что надо бы исследовать тело неведомого существа, попытаться определить, откуда оно взялось, осмотреть все его устройства и оружие...
А избитое и усталое тело непрозрачно намекало, что на всё это можно махнуть рукой. Даже в своей апатии он чувствовал, как внутри снова набирает силу страх перед землёй. Очень скоро, если Гтев останется здесь, у него случится истерика.
Он с отвращением сорвал с себя шлем и с силой швырнул его об землю. Затем, избавившись от тяжёлой куртки, Гтев подхватил свою сваленную в кучу одежду и поспешно вышел из помещения. Правда, ему всё же пришлось вернуться, когда он понял, что забыл меч.
До Крен'тальха всего лишь два дня ходьбы. За это время с трупом Изверга ничего не случится. А затем пусть схоласты и археологи седлают своих верховых животных, мчатся сюда во весь опор и смотрят, кого же в этот раз породило на свет вечное Зло...
А Гтев просто пойдёт домой. Неспешно, ни о чём не думая, и ни о чём не переживая.
Медленно шагая по коридорам мимо смотрящих в пустоту мертвецов, Гтев отрешённо подумал, что ему сейчас побоку как слава, так и почёт. Он вообще ничего не чувствовал, даже облегчения. Но это всё впереди, ему просто нужен отдых.
Он побежал вверх по лестнице, навстречу солнечным лучам и благословенному свежему воздуху.

После крупного разговора остаются ссадины и уколы вместо успокоения
(Дао Дэ Цзин "79")
Черная звезда