Ноктюрн №1

Я видел, я помню глупую беспалость в субъектах милосердия. Писатели, годящиеся для просмотра их детищ в полнометражностях видеокомбайнов; осведомители фальшивого смеха, плюс бессемянная "дурь"; одна жертва на десять тысяч жителей и совершенство одетого парня с длинными ляжками. В едином силовом фронте не в силах вспомнить свое имя. Народ жиреет, богатеет и превращается в мягкий живот последнего столпа общественного мнения. И все бегут. Но куда? Еуда? Куда? Удовольствие в мастерстве быть наедине с холодной пелей. Удовольствие двадцать лет слушать бой курантов, когда страшно не спать. Удовольствие на грани суицида.

Сытая пизда свернулась калачиком, заглохла амбразура, у которой несколько долгих мгновений пребывал Матросов.

И летят косы; летят, летят, пущенные чьей-то смелой рукой. Они летят, летят... Сшибают туловища, головы и прочие члены. Поешь лапши с ушей - хуже уже не будет. Пусть не беспокоят тебя более ни те и ни другие. Так спи, а я пойду на кухню, зачерпну из ведра спирта и волью расплавленный огонь в пищевод; закурю - наполню бронхи копотью канцерогенов. Trift shop - рай.

Кому-то нужно, в конце-то концов, сойти с ума. Так почему не я? Пусть сияет "коловорот", пусть рвется в черное луна, пусть равноденствие окажет помощь искателям.

Кому-нибудь приснится гениальный сон о белом единороге и черном тумане. И ничто не будет стыдно в этом мире. Нет последних, нет и лучших. Вода обязана стекать вниз. Дерьмо катится по трубам вниз. Солнечный луч падает вниз. Моча струится тоже - вниз. И яблоко падет, в конце концов, туда же - ... Так к чему ломать ногти и карабкаться вверх? И птице нужен отдых, и она плавно спускается на ветку.

Тот, кто претерпевал лишения, вдруг легко взмыл вверх и предался там онанизму мечтаний. Те, кто вкалывал по 12-15 часов в сутки, не умел и этого. Но они естественны, как дерьмо, выползающее из створа разверзшейся задницы. Ничего проще этого нет. Лучше ли сдохнуть на задворках, но не потерять себя, чем достигнуть коммерческого уровня и подохнуть в краснодеревянном гробу? Когда я голоден - то ем; когда меня мучает жажда - я пью. Это ли непосредственность? Но вот мы вязнем в заблуждениях, и все тщетно.

Только вишня и котенок, играющий под вишней.

И вот:

"ценное хозяйство перевыполненного плана летальных исходов. Покупки и светские "тошниловки". Очереди. Талоны. И еще группы алкашей в самогонных переулках. Щетинистые лица, воспаленные глаза. Желтизна редкого зубного забора. Дрожащие руки, пересчитывающие скудность монет. Битые морды; женщины с губчатыми носами; милиция, стерегущая выходы из пяного переулка. Облавы и откуп самогоном. Запоздалые сожаления похмельного состояния. Желтое утро. Холодное ребро батареи, голые бутылки из-под портвейна. Налитые кровью белки глазниц. Тупая кувалда бодуна. Крепкий заварной лист чая. Подвергнутые сомнению радости вчерашнего дня. Разбегающиеся по столу неубранные остатки застолья. И память. Обрывочные всплески воспоминаний. Смиренный блев в двуг шагах от хохочущего унитаза. Судорожные выцепляния знакомых лиц на полу. Панацея первого стакана и отход к жизни.

Переходный возраст. Кризис последних лет. Неудавшаяся любовь. Любопытство. Боязнь иллюзии комплекса неполноценности. Фрустрация одиночества и прострация высших сфер. Уменьшаемое желаемого, вычитаемое полученного. Разность равна нулю.

Безвыходное положение печальных обычаев. Неровные нервные вопли заспанных соседей в час ночи. Одинаковое одобрение со стороны улицы и решетки вентиляционного блока. Засаленный огурец бытия. Здоровые шутки, перерождающиеся в затасканные пошлости. Колесо пьяного угара. Наутро сливная яма трезвости. Виноватое лицо на выездной сессии товарищеского домашнего суда. Самообслуживание в вытрезвителе. Невежливые представители правоохранительных органов. Популярные порядки обеспечиваются непопулярными мерами. Обезьянное самоуважение и всепрощающая любовь воскового утра. Холодный висок батареи и голые бутылки из-под портвейна. Налитые кровью склеры. Тупая
кувалда
бодуна.

Неумолимый поход к унитазу. Обвинение в ненужности. Рыхлый колодец опущенного самосознания.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Вниз.

Невольное и грубое наступление на истину в пьяном споре. Пустые клятвы. Ложное поручительство. Несбыточные попытки. Робкое сравнение со скотиной. Гнет среды. Горькие сожаления. Напяленная по уши фуражка сальных раскаяний. Облеванная лестница... Лучше на лифте... "...на ремонт". Прочь! Прочь! Больной мозг и ржавая печень. Стой! Месть, но не понятно, кому. Твердые обвинения в необоснованности обвинений. Груз перхоти на плечах. Перхоть заговорила, превратилась в белых бесов. Борода и волосы на подбородке у мужчины. Ушла жена. Было, было. Успокоилась перхоть, заняла свои позиции в брустверах складок твоего воротника. Катится бочка. Тормоз. Отставка. Отрыв. Отстаивание. Отсутствие. Проспиртованное небо. Страх неполноценности. Невыразимые реакции организма. Скафандр алкогольного отравления. Кошмар. Зависимость от регулярного воздействия этанола. Социальная деградация. ЛТП.  Или          последняя          капля.          Констатация

          ухода".

Будь счастлив!
Евангелие от снега