Вестник беды (часть 1)

(рассказ)

Автор: Павел Журавлев aka Фанат

Воспоминание первое

Система Соляр Секунда, планета 0x232A. Планета входит в число центров снабжения космического флота Земного Доминиона. Жителю колонии "Аргон 18/31" Роджеру Уотерсу скоро исполнится восемнадцать лет, и он будет зачислен в войска Земного Доминиона с очередным воинским призывом.

Будущее…

"А почему я решил, что у меня есть будущее?" - вдруг спросил себя Роджер, безрадостно ковыряя завтрак. Еда застревала у него в горле тугим комом, а вкуса он не чувствовал вовсе.

Мать ушла в свою комнату. Снова молится.

Роджер отложил вилку, встал из-за стола и спрятал тарелку с недоеденным завтраком в холодильник.

В окно лился яркий, красноватый солнечный свет. Так жарко, солнечно… Раньше у Роджера было хорошее настроение в такую погоду. А сейчас…

"Мы - твоё прошлое, - сказал когда-то ему отец. - Ты - настоящее. А дети твоё будущее. И помни, что твоё настоящее сильно ограничено".

"Да, отец. А теперь моё настоящее сжалось до таких пределов, о которых я и помыслить не мог. Но ты, отец… А что стало с твоим настоящим? Есть ли оно теперь у тебя? А что у меня?"

Не зная, куда себя девать, Роджер нетвёрдым шагом направился к двери и вышел на улицу.

Тёплые и яркие солнечные лучи ударили ему в лицо, словно надеясь вызвать улыбку, но Роджера, казалось, ничего не интересовало.

Всё также резвилась ребятня, и люди болтали о чём попало. Для них не существовало войны.

Почему никто ничего не желает понимать? Может, они боятся? Или им и вовсе нет дела?

Особенно Роджера злили школьники, учащиеся ещё в классе шестом-седьмом. Среди них вдруг стало модно быть политически грамотными и активными - в их представлении это означало непрерывные и абсолютно нелепые рассуждения и домыслы о войне, про которую они сами-то ничего толком и не знали. И, что пугало больше всего, за детьми этот же бред стали повторять и взрослые.

Наверно, подобного рода глупости служили для них утешением, а всякую логику они начинали принимать в штыки. Словно и не забирали каждый год молодых парней, которые потом не возвращались. Что же это за массовое помешательство?

- А-а, Родж, - вдруг сказал по-свойски тринадцатилетний Том, протягивая долговязому парню руку, словно тот был его младшим и гораздо более глупым товарищем.

Роджер, которому надоели подобные фамильярности со стороны малолетнего дурня, смерил мальчишку тяжёлым взглядом:

- Чего тебе, Том?

- А что, руку подать западло? - насмешливо сказал маленький хам, словно он совершенно не опасался старшего.

Роджер какое-то время смотрел в конопатое пухлое лицо, в наглые и тупые глазки.

"Я не детоненавистник, нет. Но этот мальчишка… Злобный наглец. Кем же ты будешь, когда вырастешь?".

Припомнив, как над ним самим измывались старшеклассники, когда он был таким же сопляком, Роджер воспользовался тем же методом: схватил Тома за шею и низко пригнул его к земле:

- Следи за речью, щенок!

Том попытался вывернуться, но железная хватка Роджера не ослабевала.

- Ай, отпусти! - взвизгнул мальчишка, а Роджер надавил сильнее:

- Родители не учили, как надо разговаривать со старшими? Ничего, сейчас я научу!

Вдруг он замер, поражённый собственной злобой. Да что же это такое? Он явно выбрал не свою весовую категорию… Срывать своё напряжение на безмозглом школьнике? Не стоит.

Однако Роджер выполнил свою воспитательную функцию, толкнув Тома на землю.

Под насмешливые крики товарищей сопляк прокатился по асфальту, подняв облачка пыли, и уставился на обидчика испуганными глазами:

- Да что с тобой? Это из-за того, что тебя забирают в армию? Ты из-за этого распсиховался?

Роджер потёр переносицу, восстанавливая выдержку:

- Я тебя предупредил. Будешь со мной так разговаривать - надаю по заднице.

Он ожидал угроз о расправе со стороны родителей или старшего брата, но Том заговорил вдруг совершенно другим, покровительским тоном:

- Родж, да не бойся! Мой брат тоже год назад летал в космос! Он демобилизовался, говорит, что там вообще ничего! Они даже не воевали.

- Да, - с важным видом подтвердил ещё один напыщенный школьник, чуть постарше Тома. - Вообще война - это фикция! Фигня, я говорю вам. Просто Доминион качает ресурсы под благовидным предлогом! Два года назад выдумали ещё каких-то Уэрдан, а то старая легенда уже всем приелась!

Роджер дёрнул уголком рта. Опасные разговоры, маленький негодник. Радуйся, что война, иначе после доноса одного из твоих "друзей" твою семью могли посадить за противогосударственные разговоры, а тебя кинули бы в детдом.

- Вы, - Роджер обвёл пальцем столпившихся вокруг всё ещё лежащего на земле Тома школьников. - Сборище дураков. Опасно слепых дураков. Прозрейте как можно скорее. Иначе правда ударит по вам гораздо больнее, чем вы думаете.

Он развернулся и ушёл с солнцепёка в прохладное укрытие теней.

"Отец, отец… Как ты там, в космосе? Сколько ещё ты выдержишь в этом безумии войны? Мне неважно, какие награды ты получил, и какое у тебя теперь звание. Только вернись. Вернись поскорей…"

Он присел на скамью, чувствуя себя одиноким и брошенным.

"Вот-вот война отнимет у меня кусок прошлого. А если погибну и я, что станет с матерью? И почему они не завели второго ребёнка? И моё будущее… Его попросту нет. А я хочу, чтобы у меня было будущее".

Роджер шумно выдохнул, повозил носком ботинка по земле, затем встал и пошёл к перекрёстку.

"Александр. Может, он что-нибудь подскажет? Он неспроста такой мрачный. Может, стоит поговорить с ним. Он поймёт. А вдруг действительно поможет?".



Роджер посмотрел в окна небольшого комфортабельного дома, но жалюзи были опущены, и внутри не горел свет.

Палец утопил в гнездо кнопку звонка. Через несколько секунд из динамика раздался недовольный голос:

- Кого там чёрт принёс?

- Это я, Роджер.

- Роджер? А тебе-то чего надо?

- Поговорить, Алекс. Мне плохо.

- А мне хорошо? Иди-ка прогуляйся, Родж. Мне бы твои проблемы.

Сплошная стена непонимания. Роджер раздражённо покачал головой и сказал:

- Алекс, через три дня меня забирают в космический флот.

Ответа не было, и только шуршание в динамике подсказывало, что Алекс ещё на связи. Он что-то обдумал и ответил, более мягким тоном:

- А-а, вот оно что. Заходи, конечно.

Раздался короткий писк, и дверь плавно отъехала в сторону. Роджер вошёл в тёмную прихожую и стянул с ног кроссовки.

В дверном проёме кухни замаячила высокая фигура Александра. Он протянул руку для рукопожатия:

- Тебе скоро будет восемнадцать? Бог мой, как я отстал от жизни! Значит, хочешь поговорить?

- Да, хочу, - в темноте голос Роджера приобрёл особый, безрадостный оттенок.

Алекс жестом пригласил его на кухню и включил свет.

- Ну, рассказывай.

Роджер сел за стол и подпёр щеку кулаком:

- Мне страшно, понимаешь? Отец вот уже три года там…

- О, так у тебя ещё и отец в космосе?

- Да. Я уже смотреть не могу, как мать молится. Скоро с ума сойду.

- Боишься за отца?

- Очень.

- Э-эх, - печально протянул Алекс, ища что-то в настенном шкафу. - А у меня вот с отцом не сложилось. И самое паршивое, что это уже никак не исправить.

- В смысле?

- Он погиб, Роджер. А я так хотел с ним помириться. Он сделал первый шаг. И только я уже собрался сделать встречный, как… - Алекс шмыгнул носом. - Корабль, где он был механиком, попал под огонь аэрдосовских истребителей. И всё.

- Мои соболезнования, - Роджер едва удержался, чтобы не поморщиться. И всё же, несмотря на шаблонность фразы, он сказал её искренне.

Александр на секунду опустил веки и прижал большой палец к уголку глаза. Затем он выпрямился, как ни в чём не бывало, и сказал:

- Ты первый здесь, кто по-настоящему мне сочувствует. Спасибо. И всё же мы пришли говорить о твоих проблемах, а не о моих.

Роджер задумался, с чего начать.

- Может, ты удивишься, - сказал он. - но я пристально слежу за ходом войны уже четыре года, с тех пор как понял, что война - это не досужие помыслы или чья-то больная фантазия.

Алекс понимающе кивнул:

- А что для нас космическая война? Человеку и одной планеты мало. Какое ему дело, что происходит за световые годы от нас? Боюсь, ты не первый, кто натыкается здесь на непонимание, мальчик.

- Так вот… Система Соляр Секунда всё ближе и ближе к зоне боевых действий. Я боюсь, скоро задействуют здешние военные силы, которые пока без дела болтаются в космосе.

- По моим подсчётам, это произойдёт через полгода, - подтвердил Алекс.

- А значит, нас с тобой неминуемо затянет в это мясорубку, - Роджер немного помолчал и продолжил: - А я ничего, ровным счётом ничего не знаю о том, что меня там ждёт.

- Значит, ты пришёл за утешением? - Алекс поджал губы, и в уголках рта у него появились горькие морщинки. Роджер только сейчас заметил, что виски двадцатидвухлетнего Александра абсолютно седые.

- Придётся мне тебя разочаровать, - сказал Алекс задумчиво. - Утешения для тебя нет.

- Ну тогда расскажи хотя бы, что меня ждёт, - апатично ответил Роджер, глядя в стену.

- Наш "Аргон" - паршивое место. Здесь нет никаких учебных заведений, кроме школы. Я ведь прав, у тебя только среднее образование?

- Да, я окончил школу месяц назад.

- Тогда смирись с тем, что тебя отправят в пехтуру. Потом, правда, посмотрят по талантам.

- И насколько плохо в пехтуре?

- Ну, это смотря с какой точки зрения. Ты смотришь на меня и, конечно, думаешь, что мы воюем каждый день, - Алекс покачал головой. - Нет. Мы ограничиваемся… Ну, одной-двумя схватками в неделю. А условия проживания - вполне себе божеские, пусть ты и живёшь на корабле. Если тебе повезёт, то будешь жить не в казармах, а собственной каюте.

- Одна-две схватки?

- Да, разнообразные операции. В основном, мелкие стычки. Жить можно. Но вот крупные сражения… В космосе, на планете… У меня было всего три таких сражения за пять лет, - Александр кивнул на куртку, висящую на стене. Совершенно нелепое украшение для кухни.

Роджер посмотрел на неё. Она поблёскивала сталью, напоминала куртку металлиста, но при более внимательном осмотре это оказалась обычная форменная куртка из огнеупорного материала, к которой были щегольски приклёпаны элементы боевой брони.

Куртка висела спиной к зрителю, и каждый мог прочитать написанную от руки красной краской надпись: "Кровь за кровь". Тут и там чернели дыры от пуль.

- Это - мой каприз, - объяснил Алекс. - Я сделал её, ещё когда мы были совсем юнцами.

"Юнцами? Сейчас тебе двадцать два, а ты уже считаешь себя стариком? Боже ты мой".

- Мы тогда все просто помешались, - Алекс улыбнулся воспоминаниям. - "Наш взвод круче всех", ну и в таком духе. Придумали себе девиз, и каждый сделал себе такую куртку. Командиры не вмешивались - чем бы дитя не тешилось… Эту куртку я одевал всякий раз, когда предстоял крупный бой. Теперь она для меня нечто вроде талисмана.

- В тебя столько стреляли? - спросил Роджер. - Как же ты уцелел?

- А, я носил её поверх брони. Считал, что это круто. Понимаешь, броня обманывает. Создаёт иллюзию неуязвимости. Ты ничего не боишься, бросаешься с головой в славный бой… А потом бац, и тебе вспаривают живот, - Алекс поморщился, и Роджер решил, что живот упомянут здесь не ради красного словца.

- Знаешь что? - сказал Алекс в неожиданном порыве. -Раз ты уезжаешь… Забери её себе?

- А?

- Куртку, - Алекс снял предмет гардероба со стены и протянул Роджеру. Тот покачал головой:

- Не-ет. Это твоё…

- Ну, раз я тебе не могу дать напутствий, - Алекс ловко накинул куртку на Роджера. - Я дам тебе свою удачу.

- Вот уж тем более, - запротестовал Роджер. - А ты сам как?

- Переживу, - отмахнулся Алекс. - Мы, может, больше и не увидимся. А так хотя бы ты будешь вспоминать старину Алекса... Ну же, бери.

Поздно вечером, слегка набравшись самогона, которым угостил его Алекс, Роджер, покачиваясь, вышел из дома нового друга. Подаренная куртка гремела железками и отпугивала прохожих.

На душе у него абсолютно не полегчало.



Три дня спустя

В уголках рта матери были такие же горькие морщинки, как и у Алекса. Взлетающие корабли разгоняли по космопорту холодный воздух.

Впервые за несколько дней мать заговорила:

- Сынок… Я буду ждать.

Роджер кивнул, поправляя на плече портфель с небогатым скарбом.

- До встречи, мам, - он обнял её и пошёл, не оборачиваясь, к напоминающей серебристую стрелу ракете.

Вдруг он остановился и сказал:

- Мама. Я вернусь. Я обещаю.



Восемь лет спустя

- Забаррикадируйте хотя бы эту дверь, - скомандовал Роджер, указывая на проход справа. - И сожгите панель управления.

Альте и Кеннет бросились выполнять приказ.

- Костолиц, - Роджер остановил новичка. - дай мне твой плазматрон.

Подчинённый протянул командиру оружие и замер, с любопытством ожидая дальнейшего.

Не целясь, Роджер вскинул вверх дуло плазматрона и ловко, одним движением, пережёг светильники на потолке.

Брызнул сноп искр, и вслед за громким треском и посыпавшимися с потолка плавящимися обломками наступила кромешная темнота.

Двигающие тяжёлые, так и не распечатанные ящики с запасными скафандрами Кеннет и Альте не растерялись, опознав маневр командира, но Костолиц опешил:

- Майор, какого дьявола?

- Я не собираюсь облегчать ящерицам задачу, - ответил Роджер, возвращая новичку плазматрон. - Они бешено ненавидят темноту. Не стой, Костолиц. Разблокируй шлюпки и оставь шлюзы открытыми. Плюнь на всю проформу, у нас вообще нет времени.

Корабль, точнее то, что от него осталось, сотряс новый удар, ещё более сильный, чем прежде.

Роджер чертыхнулся, упав на пол.

Костолиц, щёлкая тумблерами на пульте управления, мельком глянул в иллюминатор и сказал:

- На нас налетел остов сбитого корабля. Майор, поторопите экипаж, наше положение хуже с каждой секундой.

- Не учи жить, салага, - раздражённо огрызнулся Роджер, но всё же поднёс рацию к губам:

- Харрис, вы скоро? Почему вы задерживаетесь?

Ответом ему было гробовое молчание.

- Харрис! - позвал Роджер, но успехов добился не больших, чем при первой попытке.

Закончившие баррикаду Альте с Кеннетом подошли поближе и замерли, ожидая приказа.

- Экипажа нет в живых, - сказал Роджер в ответ на недоумённый взгляд Костолица. - Штурмовые группы Уэрдан пробрались на корабль, ты же сам мне докладывал. Харриса и остальных уже убили. Уходим.

Костолиц раскрыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов.

- Вы вот так запросто можете бросить на произвол судьбы людей, майор? - наконец возмущённо выдавил он.

- На произвол судьбы? Помилуй, - Роджер погрозил ему пальцем. - Мы с вами, ребята, улетим в одной шлюпке. А остальные оставим для экипажа, который, правда, уже в них не нуждается. Это тебя успокоит, Костолиц?

- А вдруг им нужна защита? - продолжал спорить юноша. - Вдруг они просто попали в мёртвую зону и не могут связаться с нами?

- На корабле нет мёртвых зон, - Роджер сверкнул глазами, давая понять, что дискуссия окончена. - Экипаж прикончили эти злыдни, проклятые ящеры. Я не хочу рисковать остатками своего отряда, чтобы сидеть здесь и ждать покойников.

- Но…

- В шлюпку! - взревел Роджер, и в луче своего фонарика Костолиц увидел, как майор большим пальцем снимает предохранитель на игольном пистолете.

- Хорошо, хорошо, - понурившись, Костолиц поплёлся в шлюпку. Он замешкался, и Роджер толкнул его:

- Живее давай, сопляк.

Проглотив обиженный ответ, Костолиц сел на скамью и пропустил остальных.

По знаку Роджера Альте задраил шлюз, и Роджер повернул переключатель на пульте.

Все почувствовали привычный толчок, однако шлюпка не сдвинулась с места. На панели управления загорелся красный огонёк.

- Что там такое? - нетерпеливо спросил Роджер, пока Кеннет читал показания аппаратной системы на экране.

Кеннет досадливо пожевал губу и ответил, с трудом сдерживая сквозящую в голосе панику:

- Зажимы, майор. Дефект в системе энергообеспечения - цепь, которая питала зажимы, оборвана. Ни одна шлюпка не может сдвинуться с места.

Роджер был готов что-нибудь разнести на куски. В нём заклокотала ярость, и он с размаху ударил кулаком по стене. Боль вернула его у реальности и, глядя на свои сбитые в кровь костяшки, капрал скомандовал:

- Костолиц, открывай шлюз.

Все четверо выбрались наружу, и Роджер, потеребив бровь, посмотрел на блокирующие проход справа ящики с продовольствием. Только сейчас он понял, что капитан захламил помещение контейнерами не просто так. Они были расставлены по идеально рассчитанным позициям для обороны отсека.

- Альте, спрячься там. Не будем оставаться без защиты. Нам придётся долго возиться. Кеннет, иди вон в ту шлюпку, возьми второй игольник. Костолиц, берёшь плазматрон и плавишь зажимы. Ставь на максимальную мощность.

Если многоопытные Кеннет и Альте выполнили свои приказы мгновенно, с военной сноровкой, то Костолиц замешкался, получив за это гневный окрик старшего по званию:

- Хватит копаться, твою мать!

Сам же Роджер занял самую опасную, но эффективную позицию - за шкафами с инструментами, справа от единственного свободного входа в шлюпочный отсек.

- Ну быстрее, быстрее! - завёл свою старую песню Роджер, глядя, как луч плазматрона Костолица добела раскаляет зажимы шлюпки, и те начинают медленно, слишком медленно, плавиться.

- Почему у тебя плазматрон не полной мощности?

- Майор, - попытался оговориться Костолиц. - Я…

- Давай без "майор, я"! - голос Роджера стал особенно злобным. - А ну поставил плазматрон на полную мощность!!!

Альте и Кеннет скривились, мысленно ругая тупость новичка, а Костолиц, потеряв все силы спорить, повернул регулятор мощности.

Луч стал ярче, и плазматрон громко загудел. Первый зажим наконец поддался, и Костолиц пнул его, сломав. Прикоснувшись к раскалённой стали, подошва огнеупорного армейского ботинка зашипела, но выдержала.

Роджер прижал ухо к стене и пытался определить, близко ли штурмовые отряды неприятеля, но стук его перепуганного сердца не давал точно определить положение.

- Ну что там, Костолиц?

- Ещё два зажима, майор!

- Давай, мальчик, давай!

И, произнося эти слова, Роджер понял, что удары, отдающиеся в его голове - это уже не учащённый пульс. Это топот. Не человеческих ног, а когтистых тяжёлых лап, на которые были нахлобучены неестественные для них сапоги с железными набойками.

- Уэрдан, - прошептал Роджер, и Альте кивнул, с едва слышным щелчком сняв игольник с предохранителя.

Даже без фонарика было видно, как напряглись мускулы на руках Кеннета: он поднял свой пистолет и нацелил его на дверной проём.

Роджер зря молился, чтобы ящеры, которых когда-то они окрестили "злыднями", прошли мимо.

Топот между тем приближался, и в конце концов он стал просто оглушительным в гробовой тишине, царившей на обломках корабля. Роджер прислушался и, благодаря многолетнему опыту, понял, что врагов гораздо меньше, чем могло бы показаться по шуму. Быть может, у них есть возможность перебить этот отряд и уйти. И Костолиц напрасно надеется - экипаж мёртв, и сомневаться в этом не приходилось.


Роджер попытался прошептать, но топот заглушил его, и тогда он сделал несколько условных жестов, надеясь, что его разглядят в темноте: "всём на позиции, ждать, стрелять, когда я выстрелю".

Альте и Кеннет отдали ему честь, показывая, что всё поняли.

Ничего не заметивший Костолиц пнул раскалённую железку, и предпоследний зажим отломился.

- Костолиц! - злобно прошипел Альте. - Быстро на позицию!

Это было сказано тоном, не терпящим возражений, да и ситуация сложилась такая, что даже зелёный Костолиц ни в коем случае не стал бы спорить с более опытными товарищами.

- Стреляй, когда майор выстрелит! - сказал Альте, когда Костолиц спрятался за ящиками неподалёку от него. Новичок кивнул.

Едва только Альте закончил говорить, как в комнату вошёл, прикрываемый с флангов товарищами, ящер с тяжёлым автоматом. Он повёл мордой, со свистом втягивая воздух, но, как Роджер и надеялся, ничего не почувствовал - в помещении стоял такой крепкий запах хлорки, что он напрочь перебивал запах человеческого пота.

Из глотки ящера вырвалось тихое, клокочущее рычание - он, наверняка в самых неприличных оборотах, материл темноту, в которой не мог ориентироваться.

Неловко потоптавшись на месте, злыдень прошёл вперёд, не снимая палец с длинным когтем с курка пулемёта, и снова остановился.

Он обернулся к зашедшим вслед за ним друзьям и снова что-то проклокотал. Неожиданно вспыхнули лучи фонариков, и прячущиеся солдаты ещё сильнее сжались за своими прикрытиями.

Примерно минуту ящеры, стоя на месте, обшаривали лучами фонариков отсек, но пока ничего не могли найти.

Роджер с удовлетворением заметил, что враги расслабились.

"Давайте, уходите, - мысленно подгонял он их. - Здесь ничего нет и нечего искать. Ну же…"

Его несколько беспокоили светящиеся в темноте раскалённые плазматроном зажимы шлюпки, но они были удачно скрыты за углом от глаз ящеров.

Злыдень снова зарычал и, грохоча сапогами, двинулся к ящикам, за которыми спрятались Альте и Костолиц. Чёрт, он скоро заметит засевшего в крайней шлюпке Кеннета…

И вдруг, словно уверившись в безопасности, в отсек завалились остальные члены штурмового отряда, которым командовал злыдень, сейчас с любопытством нюхающий воздух и всё ближе подбирающийся к Кеннету.

"Семеро. А нас четверо, - невесело подумал Роджер. Он не питал иллюзий относительно шансов его маленького отряда. Но сдаваться он тем более не желал. - Ну что, Алекс? Кровь за кровь?"

Он вскинул ставший вдруг тяжёлым игольник, прицелился в вожака и выстрелил. Игла со свистом пронеслась в воздухе, слабо блеснув в свете звезд в иллюминаторе, и попала ящеру прямо в мускулистую шею.

Вожак не то взревел, не то захрипел, и, агонизируя, случайно нажал на курок. Ящеры, впрочем, решили, что как раз в то пустое место, куда угодила автоматная очередь вожака, им и нужно стрелять, и открыли огонь совершенно не в том направлении.

Заминка подобного рода, пусть и кратковременная, стоила им ещё трёх солдат - Кеннет и Альте не теряли времени даром - прежде чем один из ящеров, поняв, отчего его товарищи, ревя, падают на пол, громко заорал и дал очередь веером из автомата.

Один из фонариков высветил Роджера, как раз приготовившегося выстрелить, и майору ничего не осталось, кроме как вжаться в стену за шкафом, укрываясь от вспарывающих воздух крупнокалиберных пуль.

Роджеру задело руку, но совсем чуть-чуть, оставив кровоточащую царапину. Это заставило его вспомнить, насколько же он уязвим без брони.

Роджер выстрелил несколько раз наугад, стиснув зубы, с трудом повалил тяжёлый шкаф на пол и растянулся рядом с ним.

Он так и знал, что произойдёт подобное - пусть даже они сражаются уже против четырёх ящериц, а не семерых, схватку можно было считать проигранной. Люди слишком слабы, чтобы драться с пришедшим из космоса противником без вспомогательных средств.

Сейчас Роджер был отрезан шквальным огнём от своих подопечных, и не мог снова вступить в бой. Он знал, как поступят злыдни - они наверняка уже сообразили, что их противники не носят броню, иначе бы они давно показались из укрытия, а значит, "мягкотелым трусам" хватит и одного выстрела, чтобы расстаться с жизнью.

- Костолиц!!! - заорал он, перекрывая выстрелы. - Режь последний зажим!

Он увидел, как силуэт Костолица мелькнул между ящиками и скрылся в нише со шлюпкой.

Парень благоразумно не стал стрелять из плазматрона, чтобы не привлечь к себе внимание.

В это время Альте перебежал за ящик, за которым только что прятался Костолиц и, кивнув командиру, выстрелил в ближайшего противника.

Роджер, разгадав маневр подчинённого, перекатился из-за шкафа за ящик, успев при этом уложить раненного Альте ящера.

- Трое, - сказал он, тяжело дыша, Альте. - Они разбегаются по отсеку, нам их не взять в тиски. Наоборот, это они нас сейчас прищучат.

- Кеннета зажали в шлюпке, - Альте указал на нишу, где укрывался Кеннет. Солдат прикрыл шлюз и пытался отстреливаться в оставшуюся щель.

Сейчас боеспособны только двое… Роджер увидел, что один из ящеров подступает к ящику и выпустил в него три иглы.

"Они погасили фонарики, чтоб нам было тяжелее целиться. Но для них же хуже - они сами ничего не видят".

Злыдень грузно рухнул на пол, и Роджер уже раскрыл рот, чтобы сказать Альте: "Теперь их двое. Давай уложим их", когда раздался громкий гул, и плазменный луч начисто отрезал верхушку ящика, за которым они прятались.

- Какого? - поперхнулся Роджер, но им с Альте хватило ума, чтобы рухнуть на пол и отползти в разные стороны.

Ну да, к ящерицам пришло подкрепление. И у кого-то из них тяжёлый плазматрон.

Роджер снова перекатился и осторожно выглянул.

На помощь злыдням пришли ещё двое, и один из них, чудом избежав иглы Кеннета, вознамерился достать противника из его убежища.

Луч плазматрона ударил в шлюз, и металл мгновенно раскалился докрасна. Мощности оружия вполне могло хватить, чтобы вскрыть шлюпку.

Стало ясно, что если Роджер ничего не предпримет, Кеннета вот-вот прикончат.

- Я пойду туда, - указал Роджер Альте. - А ты попробуй достать сволочь с плазматроном с другой стороны.

- Майор, всё готово! - заорал Костолиц, сломав последний зажим, и тут же выстрелил из плазматрона в подступающего к нему ящера.

- Быстро в шлюпку, Костолиц! - рявкнул Роджер, перекатываясь за ящик поменьше. Услышавший его крик ящер прекратил стрелять в шлюз шлюпки, где прятался Кеннет, и полоснул лучом по ненадёжному укрытию майора.

Бывает такое, что за одно короткое мгновение ты успеваешь понять, осознать и просчитать все те последствия, которые на тебя обрушатся, пусть даже это мгновение длится меньше секунды.

И Роджер чётко и ясно осознал, что жить ему осталось меньше секунды. Он ещё не успел испугаться, и даже его душа не издала вопль протеста "не хочу!", когда он и ящер прицелились друг в друга.

Неясно, к счастью или к сожалению, но Роджер так и не успел понять, насколько судьбоносным окажется его выстрел. Он только и успел, что нажать на курок игольника и зажмуриться, прежде чем плазменный луч жаром обдал его лицо.

Роджер так и не узнал, что ящер, развернувшись в неловком падении, нажал, агонизируя, на курок, и очертил лучом дугу по всему отсеку.

Он и не узнал, что этот последний залп злыдня убил Альте. Он не слышал, как рыдал и звал погибших Кеннет. Он не видел мутных от болевого шока глаз Костолица, которому луч отсёк руку, не слышал его криков и стенаний.

Больше всего он хотел заплакать,

"Я не хочу уходить. Пожалуйста. Я не хочу. Не хочу…"

Он с болью вспомнил, как однажды в детстве его поколотила дворовая банда из старших мальчишек. И он точно также переживал эту боль и унижение. Кто-то намеренно оскорблял тебя, избивал и издевался. А ты ничего не можешь противопоставить этой грубой, сокрушающей все твои барьеры силе.

И вот снова кто-то более сильный поверг тебя на колени, лишил достоинства и наплевал в душу. И ты не можешь подняться, чтобы достойно ответить, как-то повернуть всё вспять.

Роджеру слышались два голоса: горький женский плач и злорадный мужской смех. Наверно, это было хуже всего - он хотел бы умереть в тишине, и хотел бы чтобы слёзы лились из его глаз.

Он почувствовал внезапное облегчение - боль куда-то ушла, стало легче дышать и, что ещё хуже, его и без того путанные мысли стали окончательно погружаться во тьму.

Это Кеннет, отчаянно пытаясь удержать душу в искалеченном теле командира, сделал ему инъекцию обезболивающего и подключил портативное искусственное лёгкое, взятое из аптечки в шлюпке.

"Боже, неужели это всё? - Роджер задержался на пороге небытия и обернулся к своим воспоминаниям. - А ведь я столько всего не успел сказать".

Но и сказать он ничего не мог, и не только потому, что плазматрон полностью выжег ему лицо. Просто судьба так и не дала ему права на последнее слово.



Двадцатишестилетний майор десантных войск Космической Кавалерии Земного Доминиона Роджер Уотерс погиб во время космического сражения в пространстве планеты Аранея. Майор Уотерс был удостоен звания героя посмертно, как и восемнадцать миллиардов погибших в тот день солдат и мирных жителей Земного Доминиона, до последнего вздоха преданных своему долгу.

Они не знают, что такое боль
(Е. Летов)
Творчество других авторов