Эпоха блядства

Прошел Новый год, принесший и унесший с собой елки, подарки, алкоголь, обильную жратву и шляние по улице до утра. И вот мы снова встретились в Спасске. Теперь я рвался туда всей душой и всем телом. Мне не терпелось увидеть ее чуть грустные подведенные глаза стального-голубоватого света, светлые прямые волосы с челкой и хвостиком, полноватые щеки с ямочками, ее мельхиоровый перстень на среднем пальце с непонятным камешком и чуть ироничную улыбку на полноватых губах. Особенно нравился ее нос. Помню, всегда в шутку хотелось укусить его (тогда еще не знал, как чудовищно выглядит морда, приближающаяся с раззявленными зубами и вонючим хайлом со стороны), но удалось сделать это лишь раз.

Своим присутствием в моей жизни она помогла мне сдать все экзамены зимней сессии на "отлично"; она вливала в меня новую энергию, волю и желание существовать в этом истертом мире, сделала жизнь загадочной и неповторимой, наполненной светлой романтикой снега и себя. И я старался платить ей тем же, играя (и мне это нравилось!) в галантного рыцаря, уверенного в себя, умного и страстного. Короче, полный набор бляди в штанах. Наверное, тем и увлек ее первое время. На самом-то деле я был боязлив, крайне не уверен в себе и с кучей комплексов; к тому же, ревнив. (Как-то на дискотеке к ней подошел парень спросить насчет каких-то фотографий, и мне стоило усилий, чобы поинтересоваться, кто он и откуда ее знает.) Вот таким я и остался до конце нашего романа, чем, думаю, и сгубил все на хуй.

Но это было позже. Пока же стояла зима и начинались каникулы. Помню, в последний вечер перед отъездом мы ходили на дискотеку, она танцевала и подмигивала мне, а я - то сидел напротив, то до тошноты накуривался "Примой", то вставал в круг и пританцовывал. Включили медленный танец, и мы целовались у всех на виду, кружась подобно двум планетам вокруг невидимой оси. "Медляк" закончился, но мы продолжали кружиться, подчиняясь не грохочущим ритмам техно, а только нам одним слышимой музыкой... А потом шли по заснеженной улице, держась за руки. Я попросил к нее фотографию, чтоб хотя бы так видеть ее предстоящие две недели каникул. Она вынесла из дома карточку, сделанную, наверное, прошлым летом на реке за колледжем. Чуть улыбаясь, сидела она на толстой низкой ветке среди яркой зелени травы и листьев, сзади мелкими волнами расходилась вода, а наверху - глубокое синее небо. Она была в темно-красном платье и с шарфиком у шеи. Джокондова улыбка, немного печальный взгляд и та самая челка, которую я потом больше не увидел (после каникул она поменяла прическу).

- Мы еще увидимся завтра... - полуспросила, полусказала она.

- Это было бы здорово, - ответил я фразой из какого-то фильма, продолжая играть в героя-солазнителя.

- И ты дашь мне свою фотографию, - добавила она.

На следующий день на вокзале я отдал фотку, которая была у меня на паспорте. Короткая прическа ежиком, пятнистая рубашка, из-за черно-белого изображения казавшаяся камуфляжем, и тельняшка, отчего я поразительно был похож на десантника, и потом, когда такую же фотку поместили в газете рядом с моими стихами, все спорили: был ли я в армии или нет. На лице - полуидиотская улыбка, светящаяся попсовой радостью, мощная шея. Короче, банальный блядун - десантник, недавно накорябавший где-то на вокзале заветные "ДМБ" и поражающий блядские девичьи сердца стрелами своей формы и значков.

А в автобусе мы ехали вшестером: я, мой брат, Санька, Валюха, Наташка и Ленка. Помню, всю дорогу до Рязани стоял рядом с Ленкой, потому что мое место было в другом конце автобуса.

Рязань окружила со всех шести сторон, мы, что-то пообещав друг другу, о чем-то договорившись, поцеловавшись, разошлись в разные стороны. Было это на площади Ленина.

Автобуса до дома пришлось ждать долго. Часовой ушел раньше расписания на полчаса и почему-то без объявления, а следующий должен был отправляться только в пять вечера. На вокзале была сильная толкучка и нам отказали в бесплатном обмене билетов, будто мы были виноваты, что не сели на автобус. У меня страшно разболелась голова, а в том автобусе, который дали вечером, невыносимо пахло бензином, так что голова и вовсе развалилась, треснув по вискам.

Уже сидя в автобусе, я решил отправить ей в письме какой-нибудь рисунок с ежиком, держащим в лапках табличку с надписью "Скучаю". Я брился раз в три дня, щетина кололась, и Ленка звала меня ежиком.

Будь счастлив!
Евангелие от снега